Буквально в двух шагах от пирса находилось нагромождение каких-то ящиков. Многие из них, были ощутимо тяжелые, причем до такой степени, что я даже не представляю, как их приволокли именно сюда. А то, что их приволокли откуда-то издалека, было понятно по следам, оставленным на земле. Что именно находилось в них я даже не спрашивал. Предполагая, что лучше этого не делать. Как говорится меньше знаешь лучше спишь. А весь вид мужчин, которые тоже не сидели без дела, а перетаскивали груз на судно, говорил о том, что это не простые моряки, потерпевшие кораблекрушение, а скорее зэка, сбежавшие с одного из приисков Магадана. О том, что в округе их огромное количество знали все. Тем более, что основной контингент жителей города составляли выходцы из всех этих лагерей.
Правда об очередном побеге иногда объявляли по городскому радио, и скорее всего это объявление прозвучало. Особенно учитывая то, что мужчины оказались вооружены. Но скорее всего я в этот день был в очередном рейсе и пропустил это объявление, мимо ушей. А после оказалось не до него. Большая часть груза была Помещена в пару кают, и на камбуз, хотя, кое-что осталось и на палубе. После загрузки один из мужчин произнес.
— А зачем нам лишний балласт? — Махнув рукой в нашу сторону. — Может оставим здесь, или просто.
Мужчина провел ребром ладони по горлу. Тот что представился капитаном произнес.
— Сеня, ты когда-нибудь стоял за штурвалом? А, ты Петр? А ведь нам тащиться как минимум месяц. Это если до Фриско. Ну может чуть по меньше, если брать в расчет Сиэтл. Но неделю, а то и две точно. Ты как готов восемь часов стоять у штурвала? Или у дизеля. Он ведь тоже требует внимания. Не, я не против. Скажете кончать, давайте прикончим пацанов, но боюсь тогда мы далеко не уедем. Я еще выдержу как-то восемь, ну ладно десять часов у штурвала, но после я лягу спать и хрен меня кто поднимет. А эта лоханка будет болтаться на волнах какого-нибудь залива, если конечно повезет дойти до него!
— Ладно, хорош базарить поплыли уже. — Произнес тот, кого назвали Петром. Похоже его голос был тут решающим.
— Плавает только дерьмо в проруби, а по морю ходят. — Добавил бывший капитан, и скомандовал. — Отдать швартовы, свистать всех наверх. — И улыбаясь полез на мостик.
Вскоре, команда была разделена на три вахты, по восемь часов каждая. В первую встал я, во вторую, потому что та приходилась на ночь сам «капитан». Не знаю, насколько он там был капитаном, но до сих пор показал себя достаточно знающим человеком, хотя и ошибся в определении проекта нашего судна. Ну да это не большой грех. Он мог просто не сталкиваться с судами подобного типа. Да и по большому счету, наш буксир, состоял из нескольких проектов сразу. Как это получилось, как-нибудь расскажу. Третьей вахтой стоял Ленька. Он хоть и дизелист, но в мореходке все же дают хоть какие-то основы судовождения, и штурманской подготовки на всех факультетах, так что вполне может с этим справиться.
При этом Вместе со мною, постоянно находился один и беглых зэка по имени Петр. А с Леонидом второй — Сеня, тот самый, который предлагал убрать с корабля лишний балласт. Причем самым радикальным способом. «Дядя Сережа», как он назвался нам сразу же, стоял вахту в одиночку, но он по сути был своим, среди зэка, или если не своим, то ему доверяли несколько больше чем нам. В принципе мужики не вмешивались в то, чем мы занимались у штурвала, единственное, что он делали, так это время от времени, поглядывали на компас. Маршрут прокладывал «капитан» и сообщал цифру не только вахтенному, но и его надсмотрщику. В общем, контроль был можно сказать тотальным.
После восьмичасовой вахты, мы шли отдыхать. Я в свою каюту, Ленька в соседнюю. Здесь нас никто не контролировал, и мы могли делать что угодно. Питались либо на камбузе, тем запасом продуктов, что имелся на буксире, либо предложенными зэка. Как оказалось, мы загрузили на судно как минимум два десятка ящиков с консервами, колбасами, какими-то специальными маринадами и приправами, так же имелись самые разные крупы. Одного только риса было как минимум пять сортов. Не скажу, что я великий специалист, но жизнь в Узбекистане, в свое время, научила меня разбираться в сортах риса. Конечно не того, что продавали в гастрономах по восемьдесят копеек за килограмм, а того что появлялся на базаре, по цене от трех до двадцати пяти рублей, за тот же вес. Правда плов из двадцати пяти рублевого риса, я попробовал лишь однажды, уже работая в кооперативе «Флора и Фауна» во времена перестройки. Председатель любил пустить пыль в глаза, и однажды угостил своих ближайших сподвижников, в число которых когда-то входил и я.