— Ты решила примкнуть к этим отступникам? Ты позоришь честь нашей семьи, — рыжей фурией взметнулась та.
— Я просто вернулась туда, где должна была быть, — Сайрэсс пожала плечами. — И отец со мной согласился бы.
— Да он бы не пережил такого! — обвинительно воскликнула мать. — Ты же Странница! Как ты могла связаться с Волком? Моя дочь — отступница! Как я теперь другим в глаза смотреть буду?!
— Как-нибудь, — фыркнула девушка. — И я не отступница! Если для тебя это новость, мама, то могу тебя просветить, что до того, как был создан Совет братства, — в ее голосе просквозило явное ехидство, — Странники вполне себе уходили в Стаю, и никто от них не шугался, не считал их отступниками и предателями. Впрочем, если тебе приятно считать меня такой, то это твое дело. Можешь оплакивать свою честь напару с Иламиром. Он, судя по всему, именно этим и собирается заняться.
— Не перегибай палку, — негромко шепнул Лайнэ, слегка сжав пальцы на плече подруги. — Это все же твоя мать.
— Я это помню, — Рэсс вздохнула. — А вот помнит ли она, что я ее дочь?
В зале нарастал привычный гул. Громкое заявление девушки встретило бурю эмоций.
— Этого не может быть! — один из старейшин поднялся и воздел руки, призывая к тишине. — Странники никогда не уходили в Стаю. Это просто очередная провокация…
— Ложь, — негромкий голос легко перекрыл гам, и Лайнэ застыл столбом, не веря собственным глазам.
— Вы кто? — старейшина недоуменно разглядывал прибывших. — Это закрытый Совет. Я бы попросил вас удалиться…
— Не волнуйтесь, мы не задержимся, — Тайэл скользнул глазами по братству и покачал головой. — Да…
— Вы, кажется, не поняли, — Иламир преградил ему дорогу и холодно посмотрел Волку в глаза. — Вам здесь не место. Уйдите… пожалуйста.
— Рада, что вы все-таки вняли моим словам, — Сайрэсс приветливо улыбнулась Тайэлу.
— Ты весьма убедительная девочка, разве что иногда слишком горячая, — Волк ответил улыбкой и перевел взгляд на Лайнэ. — Твоя подруга умеет находить нужные слова. Из нее никудышный дипломат, но замечательная совесть.
— Вы… решили вернуться? — Лайнэ не мог поверить в происходящее.
— Да, — Тайэл пожал плечами. — Я подумал, что Алт не простил бы мне, если бы я бросил его внука в такой момент, — он вновь окинул зал взглядом. — К тому же, как мне кажется, нам давно пора прояснить одну небольшую ситуацию. Мы слишком долго избегали этого выяснения отношений с братством. Вернее, с Советом. Видишь ли, Лайнэ. Братство появилось далеко не сразу.
— Это всем понятно, — Лайнэ не удержался от ухмылки. Слишком уж забавно все это было: Совет, который их стараниями постепенно превращался в возрождение Стаи, Волки, которые читали Странникам историю появления братства, а уж если вспомнить то, что на десерт приготовили Альтамир с Лорелином…
— Но не все знают, откуда именно взялись первые Странники, — Тайэл ответил на его усмешку.
— Я так понимаю, вам это известно, — Лайнэ с интересом взглянул на бывшего советника Вожака.
— Да, — просто ответил тот. — Братство — это наследие Стаи.
Лайнэ ожидал гвалта, возмущений, чего угодно — но только не этой внезапно повисшей тишины. Сложилось впечатление, что Странники обратились в камень. И только Альтамир, Орегонд и Орфэльмер дружно испустили тяжелый вздох.
— Вы знали?! — Лайнэ недоуменно посмотрел на них. Все трое сумрачно кивнули.
— Это ложь! — первым отмер Иламир и сразу же гневно набросился на Тайэла.
— Это правда, — Волк отмахнулся от него. — Странники — это потомки тех Волков, которые уходили из Стаи, не имея дара Пути. С начала создания братства Стая поддерживала его, помогала Странникам освоиться с их способностями. Волки, знаете ли, всегда следили за судьбами своих родичей. И с радостью принимали всех, кто действительно хотел вернуться к своим корням. Но были те, кто не решался возвращаться сразу, кто искал себя на Пути. Именно они стали первым братством Странников…
— Значит, они уже тогда знали, что ничего хорошего их в Стае не ждет. Что делать нормальным Странникам среди варваров? — едко высказался Иламир.
Тайэл и бровью не повел:
— Они, как и Стая, стали искать тех, в ком был Путь, и помогать им. Они создали свой Закон по образу Закона Стаи. И в том Законе, названном ими Кодексом, было одно небольшое примечание, что братство не вправе препятствовать никому, кто хочет вернуться в Стаю… А насчет того, что нормальным Странникам делать в Стае, — он обернулся к Иламиру. — Так все создатели братства, выучив своих найденышей, ушли к Волкам, приняли свою кровь и ничуть не жалели о своем решении впоследствии. Как и многие другие, — он устало потер виски и грустно усмехнулся. — Я не знаю, что вы сделали со своим Кодексом к этому времени, ребята. Могу только догадываться, что напихали в него еще кучу дурацких правил и предписаний, как это было сделано однажды, когда создавался этот ваш ненужный Совет…
— Это уже оскорбление, — вскинулся один из старейшин.
— Разве? — Тайэл приподнял брови. — По-моему, это истина. Скажите, ну зачем вы нужны всем этим молодым Странникам? Чтобы раздавать свои «ценные» советы? Время от времени играть в судей? Если вы можете чувствовать Путь в других, это не значит, что теперь вы вправе решать, кто из них может становиться Странником, а кто нет. И уж тем более вы не можете решать, что им делать на Пути. Хотя бы потому, что вас Путь почти не признает своими. Кому-то дается возможность ходить по Звездному Мосту, а кому-то — Видеть тех, кому эта возможность дана. И знаете, мне очень интересно, почему управляете вы, — Волк бросил еще один взгляд на братство и коротко поклонился Лайнэ. — Мы ждем тебя, Вожак.
И Стая удалилась с тем же холодным достоинством, с каким прибыла сюда.
— Знаете, а ведь они правы, — Лорелин нарушил молчание. — Я, например, тоже не очень-то понимаю, зачем нам нужен Совет старейшин? — на него воззрились с немым изумлением. — Нет, я, разумеется, уважаю их, — он отвесил церемонный поклон, — и все такое. Но мы ведь действительно не нуждаемся в их присмотре. Весь реальный вклад Совета в братство в том, что они Видят, кто может стать Странником, а кто — нет. Но мы так привыкли к тому, что они все решают за нас…
— Это изменнические речи! — фальцетом завопил Иламир. — Ты тоже предатель, как твой племянничек! И Мирэл наверняка с вами заодно! По его хитрой роже видно!
— На свою рожу погляди! — дерзко вставила Терти, до сих пор незаметно сидящая в уголке. — Ты, Ллаэ, моего мужа трогать не смей! А то ведь я не погляжу, что старейшина. Я то вроде как в братстве уже не состою. Меня выгонять бесполезно. А Лори прав! Вы во что превратились, Странники? Вы стадо коров, что ли, чтобы за вас решали, кому куда идти, кому кем быть и с кем общаться? Вам удовольствие доставляет подчиняться кому-то вроде Ллаэ? Уложение Кодекса нарушили — предательство! Старейшине перечить вздумали — взыскание! Если кто-то из другого клана — значит, он уже вашего доверия недостоин! Да какое вы братство после этого? Своего мнения не имей, другим не доверяй, с тем не водись, перечить не смей…
— Терти… — Орегонд смотрел на нее с самым несчастным видом.
— Что? — она сердито взглянула на него. — Ну, осудите меня. Сами же знаете, что я права. Нет у нас больше братства, есть кучка баранов и стадо молодых дураков, которым тщательно промывают головы, что так и должно быть. И я очень рада видеть, что промыть их всем не удается, — она подмигнула Сайрэсс и вышла из зала, гордо подняв голову.
— Кажется, наше братство нуждается в тщательной проверке своих рядов, — Иламир пристально смотрел на задумчивые лица.
— Да, пожалуй, — откликнулся Альтамир. — Потому что я не хочу видеть среди своих братьев такого предвзятого, как ты, Ллаэ.
— Что?! — тот поперхнулся от изумления.
— Я не хочу отрекаться от Лайнэ, он братом мне был, братом и останется, — продолжил Альтамир. — Я больше не хочу соблюдать те глупости, которые нам велит наш переписанный Кодекс. Я предпочитаю первоисточник, тем более, что я его видел лично и успел убедиться, что создатели братства были действительно мудры. Там нет никакой воды, только необходимое. Советы братства — дело хорошее, но мы не народ, чтобы у нас был Совет князей. Я не знаю, как остальные, но я надеюсь, что Орегонд поддержит меня. Братству нужны Видящие Путь, но не нужны старейшины, пытающиеся им управлять. Мы все — братья. Значит, все равны. Это мое слово.