Теперь нам всем пиздец.
-- Сестренка! - слышен истошный крик Наруто. - Сражайся!
-- Имо-то! - кажется, это был голос Шизуне?
-- Шинра Тенсей! - с ухмылкой на лице кастует Мадара.
Техника отталкивания, усиленная сенмодом, разбрасывает шиноби, крики стихают и становится понятно, что на помощь мне уже никто не придет, кроме меня самого. В глазах темнеет, от ярости и гнева, от нехватки воздуха, от всего происходящего, и от высокомерной морды этого засранца, вылезшего из могилы, чтобы обосрать все, что поддерживало меня на плаву.
Гнев и ярость стряхивают паралич страха, и рука Мадары все еще на моем горле, отлично!
И тут же, в мгновение ока, планы мои меняются, потому что воздух за спиной Мадары закручивается спиралью, и из него выскакивает Орочимару, сжимающий в руке какой-то каменный шарик. Мадара, даже не оборачиваясь, второй рукой всаживает Орычу в сердце черный стержень чакры, пробивая саннина насквозь.
Да! Сражаться до конца, и вот он шанс! Сразу обоих одним ударом!
-- Чтобы атаковать, ты должен стать материальным, - цедит Мадара сквозь зубы.
В это же мгновение обмякший было Орочимару вскидывается и наносит удар, с радостным криком.
-- Я знаю! Съешь Чибаку!
Внезапно мне становится легко и спокойно, наверное, мозг уже засыпает от нехватки кислорода. Как хорошо, что Итачи отобрал у меня палочку. Хорошо, что техника из Свитка доведена до конца. Теперь эти два пидараса с бледно-синими глазами больше не будут убивать тех, кто мне дорог. Вслух ничего не произнести, но мысленно все же проговариваю заклинание, вкладывая в него магию, волю и желание сражаться, наперекор всему.
-- Транзитус Порталус!
Похоже, что моя дорога в этом мире все-таки подошла к концу.
Две капли сверкнут, сверкнут на дне
Эфес о ладонь согреешь
И жизнь хороша, хороша вдвойне
Коль ей рисковать умеешь
26 июня 79 года. Уничтоженный лагерь Альянса.
Шизуне, ощущая боль в переломанных ребрах, встала и побежала вперед, в новую, отчаянную и бессмысленную атаку, и все же опоздала. Мадара, Орочимару и Гермиона моргнули и пропали, с тихим, неслышным хлопком. Шизуне сразу поняла, что произошло, и упала на колени, не обращая внимания, что обдирает кожу о камень. Подхватила сломанную палочку Гермионы, прижала и заплакала, подвывая и всхлипывая.
Воскрешенные Орочимару прекратили атаки, замерли статуями, и приспешники саннина сдались перед лицом Каге и Отшельников, раненых, местами тяжело, но готовых сражаться. Джуго вбили в землю и оглушили, теперь, после исчезновения Мадары и Орочимару, у шиноби Альянса было полное превосходство.
Шикаку, подлеченный и очнувшийся, уверенно командовал, не рискуя, впрочем, вставать.
Шиноби уже тащили труп Черно-Белого Зецу, изломанный, огромный кусок дерева, с торчащими корнями, побелевший в смерти, а также тело Сасори и всех его марионеток. Через минуту начали прибывать обратно шиноби и ирьенины, леча, запечатывая, вглядываясь в землю и ища оставшихся белых Зецу, и Наруто уже чего-то добивался от раненой и ревущей в три ручья Карин.
Цунаде улыбнулась, бледно и слабо, видя, что творится вокруг.
Альянс победил.
План наставника успешно претворен в жизнь.
В жизни шиноби теперь наступит новая эра, оплаченная тысячами жизней, и от того вдвойне ценная.
Черный Зецу скользил по лесам страны Травы, досадливо вздыхая.
До реализации "Глаза Луны" оставалось так немного, но нет, проклятым шиноби надо было все испортить! Ничего, подумал Черный Зецу, я подожду и составлю новый план, совершу еще попытку, буду пробовать, и пробовать, как пробовал прошлую тысячу лет.
Однажды, одна из попыток увенчается успехом, и мама получит свободу!
Тело-марионетка в образе подростка неспешно скользило под землей, удаляясь на запад от места сражения. Сасори не торопился, воздух все еще перенасыщен чакрой и ни один сенсор его не засечет, да и не до него сейчас шиноби. Жаль, конечно, основного тела, и марионеток Алой Сотни, но своя жизнь и свобода важнее. С момента, когда возродился Мадара, Сасори неуклонно трудился над планом побега, и, в идеально рассчитанный момент, осуществил его.
Теперь можно не спеша обдумать новый план, план новой, вечной жизни.
Бледный и окровавленный Джирайя вздохнул и вытащил блокнот.
Посмотрел на плачущую Шизуне и достал карандаш.
Он ощущал прилив вдохновения и потребность поведать миру о том, что случилось.