– Угу, – не отрываясь от угощения, кивнул лучник. Наконец опустошив все до капли, он довольно вытер усы. – Проклятые – настоящий огонь!
– Поэтому у тебя половина лица обожжена? – язвительно уточнил Стаффорд, скрещивая руки на груди.
Бигдиш скривился, готовый разразиться гневной тирадой. Обычно подобные речи затягивались надолго. Желая опередить лучшего друга, Лукай быстро произнес:
– Ламберт, пусть твой оруженосец покажет нам лагерь. Нужно, опять же, перед воинами извиниться, – он смущенно кашлянул, – за приветствие…
– Он мой рыцарь, а не оруженосец, – по-доброму улыбнулся Ламберт, глянув на вспыхнувшего Стаффорда. – Не смотри, что этот воин молод, он отлично проявил себя на поле брани.
– У тебя талант собирать вокруг себя таланты, – отозвался в ответ Лукай. Уже выходя, он добавил: – Так ты идешь, оруженосец?
Стаффорд скрипнул зубами и тихо кашлянул, заработав насмешливый взгляд явно развлекавшегося лучника, больше всего напоминавшего пропойцу, но никак не профессионального стрелка. Бигдиш последний раз многозначительно глянул на лекаря, словно уславливался с ним о тайном свидании. Когда, выходя, он отогнул полог, то в шатер ворвался вихрь морозной свежести и колыхнул огонь в очаге. Вогнар, внимательно слушавший весь разговор, тоже не задержался, выскользнув наружу неслышной тенью.
– Иди, – отослал Стаффорда Ламберт. – Помоги им обжиться.
Выглядел капитан, державшийся из последних сил, паршиво. Он побледнел, под глазами залегли черные тени, а на лбу выступила испарина.
– Ты уверен, что не делаешь ошибки? – Молодой рыцарь наконец позволил себе высказать недовольство. – Те воины, что прибывали последние дни, хотя бы похожи на воинов, а эти… Сущие бродяги. К тому же, прости, Ламберт, но они, похоже, невменяемые.
– Они себя еще покажут, – едва слышно отозвался капитан, осторожно снимая плащ.
– Надеюсь, что с лучшей стороны, – буркнул Стаффорд, выходя.
Долгожданные гости вознамерились забрать свои вещи, направляясь к нерасседланным лошадям. Конечно, коня Лукая попытались освободить от намявшего губы удила, но зверюга не подпустила к себе конюха, а заодно отказала в подобной милости и тонконогой кобылке Бигдиша. Теперь лошадка очень обиженно щипала корм из полупустых яслей, в высшей степени недовольная новым приятелем.
Стаффорд догнал друзей.
– Слуфай, – снова не утерпел Бигдиш, приглядываясь к нему, – а у нее крылья были?
– У кого? – сквозь зубы процедил тот.
– Да у ангелицы?
У юноши вытянулось лицо и от возмущения на высоких скулах снова выступили алые пятна гнева.
– Ладно, ладно, – примирительно пропыхтел лучник, – я так фпрофил, из чистого любофытфтва. У Проклятых, к примеру, вфе на мефте, даже хвофты.
Глава 3. Путешественник
Вечером в шатре Ламберта собрались воины, прибывшие в отряд за последние две седмицы и оставшиеся, чтобы помочь в поисках Небесной Посланницы. Стаффорд изучал их из-за плеча своего капитана. Суровые лица, обветренные и жесткие. Воины, плохо знакомые друг с другом, почти не разговаривали. Ламберт знал каждого по имени, помнил каждую битву, пережитую вместе с ними.
Ольвэ – родовой аристократ с тонкими усиками, несколько нервный, но прекрасный фехтовальщик. Несмотря на тонкую кость, он словно родился с мечом в руках.
Черноволосый лохматый, как медведь, Рорин – единственный, кто оставался рядом с Ламбертом все эти годы.
Сквайр Фив и лучник Соло выросли вместе в небольшой деревеньке под Фергалом и дружили с самого детства. Их отцы служили в одном отряде императора, и мальчишки тоже грезили о воинских подвигах и доблести. Их мечта сбылась. Они стали серьезными и сильными воинами, каких на весь Невендаар были единицы.
Вогнар, потерявший глаз в схватке с нежитью на северо-восточной границе Империи, не нравился Стаффорду, но Ламберт тепло приветствовал ассасина. Однажды Вогнар спас капитану жизнь, пристрелив пару гоблинов, когда отряд угодил в засаду.
Последним в шатер вошел Лукай, и Стаффорд не сразу узнал его. В чистой одежде – холщовой рубахе, кожаном жилете, при оружии, хмурый и внимательный, он мало походил на бродягу, появившегося в лагере поутру.
Лукай не стал тесниться вместе со всеми у стола, где разложили карту, и остановился поодаль, горделиво подняв голову и сложив руки на груди. Неясно отчего, но мечник начинал импонировать Стаффорду, чувствовалась в этом воине внутренняя сила и правильность.
– А где Бигдиш? – донеслись до Стаффорда слова одноглазого Вогнара, заплетавшего нечесаную рыжую бороду в опрятный хвостик.