Марк ничего не ответил.
– Как он? – помявшись, спросил Маддис присев на краешек грубо сколоченного стула по соседству с Марком.
– Так же, – просто ответил тот. Поднявшись и приблизившись к кровати, он снял со лба эффа уже порядком подсохшее полотенце покрывавшее горячечный лоб и, окунув в стоявший на столике таз с прохладным травяным отваром, вернул ткань обратно. – Никаких изменений. Проецирование отняло у него куда больше сил, чем он признавал, а гибель двойников окончательно его доконала. Я не знаю, сколько он пробудет в таком состоянии Маддис.
Ваятель поерзал немного и хмуро уставился в пол. Его не было в Валлане семь дней – мотался по окрестным поселениям в поисках людей согласных заключить договор с их группой и принять участие в намечающемся походе вглубь Тартра. Он рассчитывал, вернувшись, обнаружить Касселя если и не полностью поправившимся, то, по крайней мере – очнувшимся. Природная живучесть и сила эффов была легендарной и мало в чем уступала темному могуществу Мерцающих. Что же произошло?..
– Я раньше не спрашивал, Марк, но теперь время настало, – Маддис гордо выпрямился и решительно посмотрел бывшему кону в глаза. – Что случилось с Касселем?
– А ты ещё не понял? – Грегори устало потер глаза. – Что я могу ответить тебе, дружище? Эфирная проекция это не просто подселение разума, как у чендаров. Это полное слияние! Если выражаться поэтически: эффы наделяют своих "призраков" частичками собственной души. Я не эфф, Маддис и не могу объяснить тебе всего, впрочем, не думаю, что и сам Кассель намного лучше разбирается в том, что делает. Он просто умеет это. Понимаешь Маддис? Это как умение плавать у аффалинов! Врожденная способность. Но она имеет свою цену, точнее – её использование…
Маддис кивнул. Как не странно, но он понял то, что пытался донести до него Марк. Некогда, ещё будучи клановым ведьмаком, ему довелось раскопать в одной из храмовых библиотек Месски, старый кристалл-накопитель с краткой инструкцией по симбиотическому объединению. Он тогда мало что понял из прочитанного, но одна фраза до сих пор сидела глубоко в памяти: "…разум симбиота преобразовывает внешние источники энергоинформационной структуры материи и образует внутренние связи, позволяющие и даже обязывающие симба ощущать себя, свое человеческое начало и неживую плоть, составляющую каркас симбиота как единое, неделимое целое. Как следствие – поражение одной части является поражением симба как такового без деления функционала на составляющие элементы. Дальнейшие исследования…" Оставшаяся часть фразы затерялась в закоулках памяти, но и не было в ней надобности. Маддис нащупал ключ для понимания произошедшего с Касселем, приключившейся с ним страной "болезни". Призраки были неким, скорее всего эмпатическим, образом связанны со своим хозяином и их гибель отозвалась на самом эффе, как гибель симбиота отражается на человеке-симбе.
– Так значит "Охотники" отказались? – постукивая кончиком указательного пальца по губам, прервал затянувшееся молчание бывший кон.
– Что? – Маддис отрешенно посмотрел на своего компаньона. – А-а, да. Они отказались…
– Хм-м… – задумчиво протянул Марк, – возможно, мой друг, это к лучшему.
Маддис некоторое время лихорадочно осмысливал слова кона, но, как не редко случалось в беседах с Грегори, так и не смог понять, что же тот имел ввиду. И вновь стала закипать обида пополам с гневом.
– Не желаешь пояснить, что ты этим хотел сказать? – стараясь говорить, как можно тише, полюбопытствовал ведьмак.
Грегори не ответил. Он вновь полностью погрузился в себя, отдавшись потоку мыслей и образов, недоступных для понимания никем более. Ах, чего бы только не отдал Маддис за способности Таши, прямо здесь, прямо в эту минуту! Но, увы, проникнуть в разум бывшего кона он не мог при всём желании!
– Когда мои бывшие братья заявятся сюда, – отозвался Марк, когда Маддис уже уверовал, что ответа не дождется, – будет очень хорошо, если им станет известно, что мы покинули город без поддержки наемников.
– Но как же тогда… – ведьмак развел руками и не договорил, ведь всё, что он хотел сказать, и так было вполне очевидно. "А как же тогда мы отправимся вглубь Тартра?" – вот что читалось за его недомолвками.
Марк равнодушно пожал плечами.
– Это не существенно. "Охотники" отказались – найдем других наёмников, главное чтобы коны уверились в нашей слабости и малочисленности, тогда они ослабят бдительность и не станут ожидать от нас особого сопротивления. Слабость – это сила, – прошептал Марк, цитируя любимое изречение предшественника нынешнего Верховного Патриарха Валентиниана.
– Хммм… – Маддис автоматически схватил себя за бороду и, уткнувшись взглядом в пол, принялся перекатывать в разуме озвученную Грегори идею.
Внешне она представляла собой вполне здравое намерение – ведь и впрямь, чем меньше конфедераты будут насторожены заранее, тем больше шансов, что в погоню, они отправятся с меньшими опасениями. Но с другой стороны… Маддис провёл в Тартре немало лет, научился смотреть на мир Запределья здраво и расчетливо и прекрасно помнил один из самых первых, усвоенных после переселения сюда уроков: если хочешь отправить послание – отправляй десятерых гонцов! Тогда, возможно, твоё послание и дойдёт до адресата. В плане Марка было слишком много неоправданно оптимистических надежд. Маддис собрался было сообщить о своих выводах бывшему кону, но внезапный крик прервал его и совершенно сбил с мысли.
– Авиана, сим таийо киало-сато, нич сато! Саими, Нитао, тич тогато сауани ди блайко, сато дей Авиана… – эфф, до того лежавший относительно спокойно – если только лихорадку можно назвать спокойной, вскинулся и глухо захрипел – почти зарычал. Спина его выгнулась дугой, ладони, сжавшись в кулаки с яростью принялись метаться из стороны в сторону, будто отбиваясь от невидимых врагов… Миг, другой и, так же внезапно, как и начался, этот приступ, эта вспышка мимолетной ярости порожденной мятущемся во мраке сознанием, закончился. Кассель, со слабым стоном выдохнув, погрузился в забытье.
Марк, обеспокоено покачал головой – этот приступ был уже не первым и если раньше они приключались лишь изредка, то теперь случались, чуть ли не ежечасно и это весьма сильно тревожило бывшего кона, хотя он всем своим видом пытался излучать уверенность – но не стал ничего предпринимать. Он покосился на Маддиса – ведьмак стоял задумчиво пожевывая губы, не отрываясь глядя на Касселя – и выругался про себя. И надо же было этому случиться в присутствии Маддиса!
Когда с эффом произошел первый приступ и весь дом сотрясался от его бессвязных воплей, Марк был единственным, кто находился при этом – остальные отсутствовали, улаживая мелкие вопросы, связанные с возвращением отряда в Валлану – и это было хорошо. Никто не должен был знать о муках эфирца. Да, в тот раз Марк был один… нет, ведь была ещё и Таши, но Таши уж точно никому ничего не сказала бы! Марк рассчитывал, что болезнь Касселя не затянется и ему удастся избежать ненужных объяснений со своими людьми – врать и изворачиваться перед "своими" Марк в любом случае не собирался – слишком чреваты были последствия лжи закаленным и жестоким бойцам его "гвардии", не потерпевшим бы лжи от своего командира. Но всё пошло не так как он желал. Шли дни а в состоянии Касселя не наблюдалось никаких улучшений, хуже – приступы, до безобразия походившие на агонию, повторялись всё чаще истощая и без того ослабленные организм. А теперь в тайны сумрачного сознания оказался посвящённым ещё и Маддис – последний человек которому стоило бы об этом знать!
– Любопытно… – ведьмак отвел утративший выражение взгляд от скорбного ложа Касселя и, вновь ухватив себя за бородку, принялся о чем-то напряженно размышлять. – Саими, Авиана, Нитао – это ведь, кажется, эфирские имена? – после непродолжительного молчания спросил он. – Женские имена, если я не ошибаюсь…
– Тебя это никоим образом не касается, Маддис. Совершено не касается! – сурово одернул ваятеля Марк. – Эти слова, имена – если тебе угодно – они лишь для него самого, для него и тех теней, что танцуют на полях отгремевших войн…