- Мочи совсем у меня нету, доченька, управляться за всеми вами, - жаловалась часто она. Дуся знала, куда клонит мать, но, прикинувшись непонимающей, молчала.
Иногда мать не выдерживала ее молчания и говорила напрямую: "Может, в школу бросишь ходить, как вон другие девчата?"
Дусе становилось жаль ее, но школу бросать она не хотела и по-прежнему молчала, сердя мать.
Как-то по весне, мать снова вернулась к вопросу об учебе Дуси.
День был воскресный, и отец был дома.
- Надо, Василий, решать что-то с Дусей, - обратилась она к мужу. - Я уже выдохлась, тяжело мне такое хозяйство одной держать.
- А что с ней решать?
Скоро закончится учебный год в школе, - начала мать свои обычный разговор. - Пусть уж кончает этот год Дуся, а с осени не пойдет, не пущу. Мои уж ноженьки не ходят, задыхаюсь. Ты, что не видишь?
- Да-а, - только и промолвил отец..
Я вон, два класса кончила, а ты четыре и ничего, живем, - продолжала упорствовать мать..
- А то слишком грамотная станет, нос задерет, и не подойдешь.
- Что ж мы одну дочь не выучим, а? - возразил отец. - Машу, считай, неграмотной оставили и второй не даем хода. Какие же мы родители? А? Ты сидишь дома и дальше своего носа ничего не видишь. Ты посмотри газеты почитай как молодежь к свету тянется, сколько школ, ВУЗов по стране открыли. А кто малограмотный - идет в вечернюю школу. Работают и учатся. А ты за то, чтобы наша дочь недоучкой осталась!
- Тогда бросай работу в МТС и переходи в колхоз, - не сдавалась мать. - Тебя же целое лето дома нет, все по колхозам шастаешь. Ты думаешь дома делать нечего? Как весна начинается, так и начинаешь крутиться, как белка в колесе, и нет тебе просвета ни днем, ни ночью. Один огород, что стоит.
- Летом у нее каникулы, вот и пусть помогает, а там и остальных ребят приучай к делу, - говорил отец, не соглашаясь с матерью.
Дуся, затаив дыхание, слушала разговор родителей, сидя в комнатушке. Сердечко трепетно билось в груди - она ожидала, какое окончательное решение вынесет отец. Мать уже явно согласна, чтобы она покинула школу.
- А отец, что окончательно скажет отец?
И вот она слышит: "Нет, мать, я с тобой не согласен. Так рассуждать нельзя. Когда мы были молодыми, время было другое. Тогда не требовалась грамота для крестьянина, а сейчас везде требуются грамотные люди.
Если бы я окончил хоть семь классов, меня послали бы учиться на механика, как у нас некоторых ребят, а так проработаю всю жизнь и все рядовым трактористом.
- Все я понимаю, дорогой муженек! Ты думаешь мне не хочется, чтобы она стала ученой? Ох, как хочется! Но силушек у меня уж не осталось для такой махины, как у нас.
- До ученой ей далеко, а вот семь классов пусть кончает, - вынес свое решение отец. - А там видно будет. Жизнь покажет как дальше поступать. А то от соседей неудобно. Мотя их учится, а наша школу бросит. Нет уж, мать, потерпи с годик, а там что-нибудь придумаем.
После такого разговора родителей Дуся очень была благодарна отцу.
Выбравшись незаметно из комнатушки, она убежала на огород, где под яблоней было ее любимое место. Там, положив подбородок на coгнутые колени, долго сидела задумавшись.
Веточка, упавшая на непокрытую голову, вывела ее из задумчивости.
Она посмотрела вверх и увидела, как иволга из прутиков мастерила для будущих птенцов гнездо.
Она залюбовалась трудолюбием птицы.
Вначале видела только одну птицу, которая , орудуя клювом и лапками, ловко плела гнездо - корзинку, затем прилетела вторая с гибким прутиком в клюве и начала закладывать его в уже наметившийся каркас будущего гнезда.
При плетении они работали не только клювом , но помогали и лапками, зависая в воздухе на машущих крыльях.
Гнездо висело на ветке яблони, как детская люлька у молодой пары в дому, и, наверное, их птенцы будут вне всякой опасности," - подумала Дуся, любуясь искусными строителями..
Просидев около часа под яблоней, Дуся спохватилась: "Что же я сижу? Надо же воды наносить для коровы, затем сходить в лес за хворостом. Одной в лес идти страшно. Надо у Моти узнать, может, она пойдет и братика прихватить с собой."
Пришла домой, не задерживаясь, взяла ведра, коромысло и пошла к колодцу. На улице повстречала подружку Мотю. Договорились, как наносят воды, так и пойдут в лес.
Лес находился в трех километрах от села, он большую часть населения села обогревал и кормил. В нем люди собирали многое для пополнения стола как: грибы, орехи, желуди, яблоки, груши, а дети еще и лесную ягоду. Главной добычей, без которой невозможно жить в то время в селе, были дрова, их носили вязанками.
Лесники разрешали - без их вмешательства шла санитарная чистка леса.
Для детей лес был райским уголком, зоной отдыха. В нем они рвали цветы, собирали ягоды, разоряли птичьи гнезда, а при возвращении домой несли вязанки хвороста.
И сейчас, Дуся, собираясь в лес, знала, что они вернутся домой только к вечеру, а поэтому прихватила с собой кусок хлеба и несколько вареных картофелин.
И вот они втроем идут по мягкой проселочной дороге, которая вела их к лесу. Довольные, что вырвались на простор и зная, что их здесь никто не одернет, никто на них не накричит..
Весенний воздух был свеж и прозрачен, дышать в поле было легко..
- Подснежников нарвем целую охапку, - припрыгивая на ходу, восторгалась Мотя.
- Они, наверное, отцвели уже, - усомнилась Дуся. - Снега и по оврагам уже нет.
- Да, наверное. Ну, ничего, нарвем других цветов.
- А я сорочиных яиц достану, - похвалялся брат, стараясь не отстать от девчонок. - В прошлом году ребята целый картуз набрали яиц, - говорил он, догоняя, их. Но они болтали о своем, не очень слушая его.
До сада добежали быстро. А там через сад, овраг - и рядом лес.
Вошли в лес. Под ногами мягко, пружинисто. Прошлогодняя трава, и листья приятно прогибались под ступнями ног. Идти было легко, свободно, как по толстому ковру.
Деревья в лесу только что стали распускать листья, но уже настолько вытянулись, что за кустами ничего не было видно. Девчонки притихли, их голоса уже не так звонко раздавались, как в поле, несколько минут тому назад. Они вышли на поляну, освещенную ярким солнцем и увидели множество разнообразных, по-весеннему ярких цветов и от радости, вскрикнув в один голос, стали собирать их. Через несколько минут они увлеклись так, что забыли о лесных страхах и, вообще, обо всем на этом свете.
Привыкшие к разным лесным звукам, девчонки поначалу не обратили внимания на легкий шум в кустах и спокойно рвали цветы, собирая их букет. И только когда черная поросячья морда высунулась между двумя кустами и, уставилась маленькими любопытными глазками на них, они обе взвизгнули и, сорвавшись с места, побежали, мелькая меж кустов своими платьями. Но, по-видимому, дикий кабан был напуган еще больше, потому что до убегающих донесся треск сучьев, а потом и вовсе все затихло.
Девчонки остановились, прислушались и, ничего не услышав подозрительного, громко рассмеялись
Дуся, вспомнила о брате, стала звать его..
- Я здесь! - раздался неподалеку его голос - Нашел сорочиное гнездо, но очень высоко, не достану..
- Иди сюда! - позвала она его. - Давай собирать сушняк. А то не успеем. Они постояли некоторое время, переводя дух, прислушались, но кроме
бормочущего голоса брата, где-то поблизости, ничего не услышали и стали собирать хворост.
О том, далеком воскресении она вспоминала не раз, перебирая в памяти все подробности. Как разговаривали родители о ее дальнейшей учебе, о яблоне и гнезде иволги на ней, о прогулке в лес и еще о многом, что дорого было ей. И вот сейчас, вспомнив все мелочи о том дне она как бы расстроилась воспоминанием и долго ворочалась, не могла уснуть.
А завтра, как и решили, рано вставать, выезжать в поле.
4