Он сердился, потому что с ее стороны было нечестным прикрывать свои истинные намерения именем дочери, но не мог не понимать и того, что на такой шаг бывшую жену толкает отчаяние. Сердился еще и потому, что на самом деле оставался одиноким. Какие-то случайные знакомства не оставляли в душе ничего, кроме чувства неловкости, и он начинал еще больше скучать по дочери, домашнему уюту, каким-то милым сердцу мелочам, которые делали его таким счастливым. Одно время Денис хотел даже посетить храм и попросить совета у батюшки, но так почему-то и не собрался.
А время шло, и надо было на что-то решаться: либо простить и вернуться, либо постараться забыть о неудачной женитьбе и перестать читать эти горькие со следами слез письма. И в принятии решения, как ни странно, ему помог Роман Климов. В свое последнее посещение он едва не столкнулся с Денисом возле калитки, когда покидал этот дом навсегда после недолгого разговора с Соней. Денис никогда не видел постоянного гостя хозяйки таким расстроенным, поэтому, наверно, и остановился. Остановился и Роман.
- А, управдом! - кривя в злой усмешке губы, сказал он и посмотрел на Дениса так, словно видел в нем товарища по несчастью.
Уже одно это было странным, так как никогда раньше он своим вниманием Дениса не удостаивал.
Потом Климов посмотрел в сторону дома и резким движением поправил сползающий с плеча ремень сумки.
- Меня вот Софья Дмитриевна за порог выпроводила, но ты не радуйся. Просто учти, что следующий в очереди ты.
Денис вскинул удивленные глаза Романа, говорящего такие странные слова, и увидел, что тот едва сдерживается от кипевшей в нем злости.
- О чем это Вы, Роман Игоревич? Я не понимаю.
Слова эти, казалось, только позабавили друга хозяйки, и он горько и понимающе улыбнулся.
- Кончай комедию ломать, мужик! Думаешь, никто не замечал, как ты на хозяйку смотришь? Но вот беда, и тебе ничего не обломится! Держала нас при себе, пока нужны были, а сейчас...
Климов еще что-то резкое говорил Денису вслед, но тот уже шел по своим делам и не слушал его. В этот момент управдомом и было принято решение, как можно скорее уехать отсюда, осталось лишь подумать, что скажет он Софье Дмитриевне при прощании.
- Может быть, все же останетесь? - уговаривала его Соня. - Я так благодарна, что Вы появились в нашей с детьми жизни. Все эти годы мне было на кого опереться. Вы и Ваша матушка - замечательные люди. Так в чем же все-таки причина?
Ни о каких причинах Денис говорить не собирался, потому что не видел в этом никакого смысла. За все время, что он работал в этом доме, мужчина, которого могла бы полюбить Соня, так и не появился. У Романа Климова шансов не было никогда и никаких, это и без очков можно было заметить сразу. Вот и свила гнездо где-то в глубине души робкая маленькая надежда, что Соня когда-нибудь сможет обратить внимание на него, Дениса. Он старался не думать об этом, не взращивать ненужных иллюзий, но отрицать, что надежда все-таки существовала, не мог.
После появления в доме отца детей, Денис понял, что этот человек пришел сюда навсегда. А то, что пробежала между ним и Софьей черная кошка, так это ненадолго. А тут еще и странный разговор с Романом Климовым. Вот поэтому, наверно, и вырвалось неожиданно горькое признание:
- Причина, Софья Дмитриевна, в том, что я слишком привязался к Вам и детям. Это не нужно ни мне, ни тем более Вам. Пора вернуться к жене и дочери.
Они открыто посмотрели друг другу в глаза. Соня грустно улыбнулась и протянула ему руку.
- Вы можете вернуться в любое время.
- Нет, пришло время своей жизнью всерьез заняться, - ответил он и осторожно сжал узкую теплую ладонь.
Утром Денис, не прощаясь ни с кем, кроме матери, ушел.
Пролетел месяц. В конце каждой недели Женя заезжал в клинику, чтобы узнать хоть что-нибудь о Соне и детях. Он не мог не думать о них постоянно, потому что от того, что внутри, уйти невозможно. Он перестал размышлять о том, что было правильным в его жизни, а что нет, что должен сделать, а от чего стоило бы воздержаться; все мысли были направлены только на одно, на скорейшую встречу с родными ему людьми. Он вспоминал прошедшие годы и не мог поверить, что эта пустая жизнь без любимой женщины и детей была его жизнью, и от этого страдал еще больше.
Врач, замещавший Соню, всем своим видом выказывал сочувствие и уже стал здороваться с ним за руку. Он подтверждал, что хозяйка звонит регулярно, но ничего нового сказать не мог. Скорее всего, не знал и сам. В конце последней недели у Жени неожиданно образовалась командировка на двое суток, и он уехал, полный каких-то недобрых предчувствий.
Поздним вечером следующего дня, когда он, уставший и раздраженный бесконечно тянувшимся временем, наконец-то заснул, раздался телефонный звонок. Он, не открывая глаз, поднес трубку к уху и вдруг явственно услышал тихий голос Сони.
- Ты не мог бы приехать? Нам надо поговорить.
Как все это было знакомо! Женя тут же окончательно проснулся и пару раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Получилось плохо.
- Что-то случилось с тобой, детьми? Вы где? - ничего страшней этого он просто и представить не мог.
- Мы уже дома, и ничего не случилось. Просто надо поговорить.
Она замолчала, и Женя ужаснулся мысли, что разговор может прерваться.
- Соня, не молчи! - взмолился он. - Я приеду, конечно, приеду, но смогу только завтра вечером.
Телефон молчал, и было такое чувство, что говорил он в пустоту, что все это ему лишь приснилось.
До поселка Женя добрался ночью следующего дня. Охрана его пропустила, видимо, он по-прежнему оставался в списках тех, кого пропускали беспрепятственно. Однако у дома Сони произошла заминка. Охранник был новым и отказывался его впустить, ссылаясь на то, что указания от хозяйки не получал.
- Жди утра, я ночью будить никого не буду.
- А где Денис? - это было последней надеждой. - Он меня знает.
- Уехал твой Денис. К жене вернулся. В один день собрался и уехал.
Пришлось звонить Соне самому. Она ответила. Охранник проводил его до дома и начал объяснять, где комната хозяйки.
- Сам знаю, - не очень вежливо прервал его Женя и, перескакивая через ступеньки, заторопился на второй этаж.
В комнате было темно. Он, стараясь ступать как можно тише, приблизился к кровати и окликнул Соню.
- Ложись спать, завтра поговорим, - не открывая глаз, сонным голосом сказала она и приглашающее откинула край одеяла.
- Мне бы в душ...
- Хорошо, иди.
Женя еще немного постоял, словно не веря в происходящее и ожидая от Сони еще каких-нибудь слов, но она молчала, видимо, окончательно заснув, и он осторожно, чтобы не разбудить ее еще раз, отправился в ванную.
Через некоторое время он, легонько прикрыв дверь, вышел, на цыпочках подошел к кровати и остановился. Сердце стучало сильно и неровно, и он еще какое-то время просто постоял, стараясь успокоиться, а потом осторожно лег рядом. Матрац прогнулся под его тяжелым телом, а Соня, словно ждала этого, тут же придвинулась ближе и положила голову Жене на плечо. Она спала, а он, боясь пошевелиться, лежал и слушал ее легкое дыхание.
- Я всегда много сплю, когда в положении, - вдруг отчетливо сказала она сквозь сон.
Женя вздрогнул от неожиданности и замер, осмысливая услышанное, а когда понял, радостно заулыбался. И известие о новой беременности, и ее окончательное прощение - все это было именно тем, чего он ждал от жизни, и что делало его абсолютно счастливым. Хорошо было бы крепко обнять ее, прижать к себе и подробно расспросить о нынешнем состоянии здоровья, о каждой, пусть и незначительной, но очень важной для него детали. Расспросить и о том, как она жила без него все эти годы, и еще больше узнать о детях, но Соня... спала. Будить ее он не решился, лишь осторожно положил руку на живот любимой женщины. Так, наверно, делают все счастливые мужчины, наконец-то нашедшие свой причал, а теперь и он с полным правом мог себя причислить к их числу.