Пока Соня осматривалась, Климов ей не мешал. Он присел на один из стульев и украдкой бросал в ее сторону пытливые взгляды. Сегодня и она казалась другой: милой умной женщиной, которая была под стать бывшему мужу-красавчику. Первый муж был успешным деловым человеком, второй оказался не хуже.
Климов вздохнул и слегка поежился, вспомнив, какими нелестными словами наградил его отец, когда узнал, как опозорился сын - наследник, за что и был изгнан строптивой невесткой старого друга Николая Рубцова. Когда-то спас этот самый Рубцов его от банкротства, дав беспроцентную ссуду. Отказали все друзья - а он дал! Хоть и слыл Рубцов крутым мужиком, но понятие о дружбе имел. Отец, после рассказа сына о встрече с Софьей Дмитриевной, бросился к телефону и стал названивать старому другу, а когда ему ответили, долго извинялся за случившееся, потом просил разрешения своему недоумку с заграничным дипломом пред светлые очи новой хозяйки предстать и, выпросив прощение, попробовать ситуацию исправить.
- Он у меня далеко не дурак, но, видно, все же с придурью, - словно подведя черту под разговором, с грустью сказал отец. - Исправит все, не сомневайся.
На том конце провода ответили что-то такое, от чего он немного успокоился. Когда разговор был закончен, отец устало повернулся к сыну и сказал с укором:
- В интернет заглянул бы что ли, глядишь, и узнал бы много интересного о Николае Рубцове. О нем в свое время только ленивый не писал. А о погибшем сыне Рубцова и Софье Дмитриевне подробнее узнай от тетки Эммы, у нее, наверно, все сороки в городе в подругах числятся и новости на хвостах приносят. Я и сам иногда к ней за советом обращаюсь. Иди, но не облажайся во второй раз.
- Извини, отец... - начал было сын, однако тот не захотел и слушать, демонстративно уткнувшись в какой-то документ.
Когда младший Климов дозвонился до Эммы Петровны, сестры отца, та была уже в курсе последних событий.
- Отец рассказал? - спросил он уныло.
- Да уж, обрадовал. Как же ты мог пойти к клиенту, ничего не узнав о нем? Радостную весть о большом наследстве сообщил?
- Да понял я уже все! Хватит меня ругать! Еще вспомните, как я все конфеты съел, - огрызнулся младший Климов.
Действительно, была такая история, которая позднее стала предметом нескончаемых шуток. Лет шести от роду обнаружил Рома дома конфеты, припрятанные матерью к Новому году. Родительница была глубоко убеждена в том, что от шоколада у детей портятся зубы, поэтому сладости мальчику покупались редко и давались неохотно. Найдя клад, маленький человечек не мог удержаться от соблазна и потихоньку съел их все. Раскрылось это перед самым праздником. Разгневанная мать кричала на сына, отец - на мать, обвиняя в том, что она глупыми запретами сделала из ребенка вора. Помирились все за полчаса до Нового года. Тогда - то и услышал маленький мальчик впервые слово " амнистия" и даже понял его значение.
От тетки Эммы он также узнал кое-какие детали об истории любви Вениамина и Сони, причину развода.
- Зачем же она вышла второй раз за умирающего? Неужели все же из-за наследства?
- А не наше это дело, - сурово отрезала тетка. - Резников мог бы жениться на любой хоть в свой последний час. Не знаю ни одной, кто бы отказался. Но Софья сделала это точно не по этой причине. Она даже пыталась от наследства отказаться. И знаешь, кто ее уговорил этого не делать?
- Кто? - спросил Климов, донельзя заинтересованный всей этой историей.
- Да тот, кому отошло все остальное. А живет она в квартире родителей, квартиры же и одного, и второго мужей стоят пустыми. Так что жуй конфеты, племянничек. Шоколад, говорят, улучшает работу мозга.
Тетка, не попрощавшись, положила трубку. В эту ночь Роман спал плохо.
Соня, наконец-то, отвлеклась от непрошенных грустных мыслей и посмотрела на Климова, а он уже в который раз за сегодня отметил и ее привлекательность, и необычного цвета выразительные глаза. Надо признаться, эта женщина нравилась ему все больше и больше.
- Извините, пожалуйста, я задумалась. Начинайте! - услышал он ее голос.
- Что начинать?
- Извиняться за вчерашнее недоразумение, - спокойно пояснила она и едва заметно улыбнулась.
- Простите, со мной такого конфуза еще не было. Так все совпало: смена владельца клиники, бывший муж, непрестижный район, квартира давно без ремонта, вышедшая из моды мебель, женщина в длинном халате, сумерки... Вот я и сделал вывод...
Соня удивленно чуть приподняла брови... Климов тут же уловил это невольное движение и смутился еще больше, ужасаясь той чуши, которую нес. Что это с ним? Казалось, пока полдня проторчал в этом коридоре, продумал все чуть ли не до слова, а вот поди ты...
- Простите еще раз, я опять что-то не то говорю, просто пытаюсь объяснить...
- Я поняла ход Ваших мыслей, но на этот раз умение пользоваться дедуктивным методом явно не принесло успеха, - прервала Соня его лепет и шутливо укоризненно покачала головой. - Давайте-ка поговорим серьезно.
- Хорошо, - выдохнул Климов и принял самое умное выражение лица из тех, на какие только был способен.
- По правде говоря, у меня достаточно опыта, чтобы легко обойтись без посторонней помощи, но утром был звонок от Вашего отца, а потом от Николая Ивановича Рубцова, отца мужа. Оба просили дать Вам еще шанс. Я согласилась.
- Спасибо.
- В соседнем кабинете сидит человек, который знаком со всеми делами клиники. Он останется на месяц вместо меня. Подготовьте нужные бумаги, утром я подпишу. Вам не надо будет находиться здесь полный рабочий день, но продумайте, как эффективнее осуществлять контроль. Буду звонить время от времени.
- Это все?
- Ваша работа, разумеется, будет оплачена.
- Вы смерти моей хотите? Отец второй раз точно не простит! - Климов отрицательно покачал головой.
- Пожалуй, сейчас все, - сказала Соня, не реагируя на его последнюю фразу, и встала.
В коридоре они распрощались, но не успел он сделать и пару шагов, как пришлось вернуться.
- Погодите, Роман Игоревич, есть еще кое-что...
Соня замолчала, словно что-то обдумывая, он, стоя напротив, терпеливо ждал. И все же она решилась.
- Подготовьте приказ на увольнение. Мне хочется работать в нормальных условиях.
Она опять надолго замолчала, и поэтому он осторожно спросил:
- Кто должен быть уволен?
- Я не знаю фамилии, но это может быть и не один сотрудник.
- А кто знает? - Климов уже ничего не понимал.
Соня посмотрела на него глазами больного человека, потом кивком головы указала на соседний кабинет, в который он и направлялся.
- Спросите здесь.
Голос был еле слышен, и он понял, что она боится заплакать.
На следующий день Соня подписала все документы. В приказе на увольнение числились двое. Ни она, ни Климов не сказали об этом ни слова. Он проводил ее до дверей клиники и напросился довезти до аэропорта. Она собиралась провести неделю с сыном и Николаем Ивановичем в Москве, а о том, где будет отдыхать, даже и не задумывалась. Все потом... За это время Женя не позвонил ни разу, и Соня приказала себе о нем не думать. Он сделал свой выбор, его надо было принять и как-то жить дальше.
До посадки еще оставалось время, и она не отказалась от мороженого. Климову было приятно, что на его привлекательную спутницу, пусть и излишне молчаливую, обращают внимание.
- Я на самом деле прощен? - спросил он, прощаясь.
- После двух-то порций? Разумеется! - отшутилась она и невесело улыбнулась.
И все же домой Роман возвращался в приподнятом настроении. И хотя за все время, проведенное рядом с ним сегодня, Соней едва ли был сказан десяток фраз, надо было признать, что эта женщина определенно интересовала его все больше и больше.
Часть третья
Москва встретила Соню прекрасной погодой. Вот только чувствовала она себя как-то странно: все время хотелось спать. Сын, заметив ее состояние, с видом знатока заявил, что это, скорее всего, сказываются последствия стресса. Стресс так стресс... Соня не спорила и успокаивала Николая Ивановича, который все время порывался показать ее какому-нибудь врачу. Вскоре перестал беспокоиться и он. Если у человека нормальная температура и отменный аппетит, что еще надо? Пусть спит на здоровье!