- Вы давно знакомы с моим сыном?
- С Романом? - удивилась вопросу Соня. - Что-то не так?
- Но он на Вас так смотрит!
- Не думайте об этом, - ответила Соня как можно доброжелательнее, - мы не любовники и никогда ими не будем. Просто хорошие знакомые.
Женщина смутилась.
- Простите, если обидела. А он говорил, что хочет развестись?
Соня улыбнулась и покачала головой.
- Мы никогда не касаемся таких тем.
В зал они вернулись довольные разговором и друг другом.
- Нет, Николай, ты должен рассказать, почему одна комната закрыта, - наседал на друга старший Климов. - Что за тайны?
- Нет никаких тайн, просто пустая комната, - отмахивался от него Николай Иванович.
- Если пустая, то почему закрыта? Открой, - слышалось в ответ.
- Нет у меня ключа!
- А у кого есть?
- У хозяйки.
Николай Иванович испуганно посмотрел на вошедшую в зал Соню, всем своим видом показывая, что он ни в чем не виноват.
- Что там скрываете? - повернулся уже к ней изрядно опьяневший Климов, совершенно не обращая внимания на жену, дергающую его, чтобы образумить, за рукав пиджака.
Однако все было напрасным, муж успокаиваться не желал.
- У меня нюх на тайны! - гордо заявил он. - Я родился с таким чутьем, какого ни у кого из вас нет. Да, у меня есть, а у вас нет! С кем поспорить, что дверь закрыта неспроста?
- Со мной, - засмеялся Егоров. - Хозяйка, открывай! Желаю выиграть и получить приз!
Может быть, стоило воспользоваться таким случаем? И Соня решилась: она картинно развела руки, словно соглашаясь с доводами старшего Климова, потом достала из ящика тумбы ключ и протянула его Николаю Ивановичу.
- Показывайте, чего уж там...
Заинтригованные гости толпой отправились в коридор, а Соня устало присела возле стола. Наверно, и хорошо, что все близкие ей люди узнают обо всем сегодня... Когда-то же должно было это случиться... Из коридора донеслись хлопки и возгласы удивления. Их перекрыл взволнованный голос Николая Ивановича.
- Это еще не все: сегодня я узнал, что будет двойня.
Когда Соня заглянула в детскую, ее и не заметили. Все разглядывали разрисованные сказочными персонажами стены и прекрасную детскую мебель, подаренную Николаем Ивановичем.
- Завтра второй комплект закажу! - сказал он с такой гордостью, словно сам собирался произвести младенцев на свет.
Действительно, в последнее время Соня сменила привычную одежду на более просторную, удобную. Странного в этом ничего не было, поэтому никому и в голову не пришла мысль о ее беременности. А тут еще и двойня!
После поздравлений хозяйки все направились в зал, а Егоров придержал Соню за локоть.
- Задержись на минуту, поговорить надо!
Она согласно кивнула головой.
- Я, конечно, рад за тебя, поздравляю и все такое, - заговорил он, недовольно глядя на нее, - но где творец твоего чуда?
Соня только пожала плечами.
- Дома, наверное.
В ее голосе было столько горечи, что Маша сердито посмотрела на мужа.
- Игорь, остановись, - попросила она, - не устраивай допрос. Если надо, Соня сама обо всем расскажет.
Он ласково обнял жену за плечи.
- Погоди, Машенька, погоди...
Она на миг прижалась к его большому сильному телу, а потом повернулась к Соне и виновато улыбнулась.
- Это тот, кого я видел? - уже мягче спросил Егоров.
Скрывать смысла не было, и Соня честно ответила:
- Да.
- Он знает?
- Нет. И я прошу, если случайно увидишь его, перейди на другую сторону дороги.
- Соня, ну что за глупости? Он совершенно не похож на негодяя. На вид вполне приличный человек! Может, надо все же сказать? - не отступал Егоров.
- Это только мое дело. Давай не будем говорить о нем, - попросила Соня и устало приложила пальцы к вискам. - Он сделал свой выбор.
Егоров, хмыкнув, пожал плечами, всем своим видом показывая крайнюю степень неудовольствия. Хоть и считались они с Соней друзьями, но грань дозволенного в их отношениях он установил сам. Получалось, что сам и нарушил, заговорив о личном, а она ему на это тут же и указала. Потому-то и был Егоров так недоволен собой и всем на свете. Маша успокаивающе погладила супруга по руке и еще раз, теперь уже ободряюще, улыбнулась Соне.
Когда они вернулись в комнату, Романа Климова за столом не оказалось. Это нисколько не опечалило Соню, скорее обрадовало, потому что уже давно пора было ему своей жизнью заниматься, а не крутиться неизвестно зачем возле немолодой беременной женщины.
После чая гости стали расходиться.
- Мамочка, какие же вы с папой молодцы, - кивая головой на детскую, заявил на прощание сын. - Я буду старшим братом! Представляешь?
- Представляю, - тихо откликнулась Соня и растерянно посмотрела на стоящего рядом Николая Ивановича, который старательно делал вид, что ничего не слышал.
Она, вздохнув, поцеловала в щеку сына. И в самом деле, не в коридоре же обсуждать с ним подобные дела?
Выходит, зря радовалась, что об ее беременности стало известно всем, и не надо будет отвечать на вопросы каждого в отдельности. Смущало только, что отцом детей гости, не сговариваясь, посчитали бывшего мужа Веню. Да разве и могло быть как-то по-иному? Иначе с чего бы так радовался Николай Иванович? Соня, едва переставляя от усталости ноги, побрела в спальню. Это были последние дни, когда она чувствовала себя достаточно хорошо.
Через две недели после памятного новоселья позвонил Роман Климов и, как ни в чем не бывало, напросился в гости. Соня, неожиданно для себя, обрадовалась его появлению. В это время она была как никогда одинока: подруг заводить так и не научилась, мужчинами не интересовалась. Роман явился с шоколадным тортиком, который они тут же и съели, запивая чаем. Оба были сладкоежками.
- Что же ты сбежал? - спросила, улыбаясь, Соня. - Испугался, что в отцовстве заподозрят? Мы ведь в последнее время часто виделись.
- Глупости! - возмущенно заявил он, удобнее усаживаясь в кресле. - Обиделся, что ничего мне о своем положении не рассказала.
Потом смешно и очень похоже передразнил Соню:
- Мы ведь в последнее время часто виделись.
Оба рассмеялись. Так свелась к шутке их первая размолвка, и Роман снова стал появляться в этом доме, правда, как и прежде, не чаще раза в неделю
Совершенно неожиданно начался поздний токсикоз, который, казалось, забирал все силы. Она неукоснительно соблюдала рекомендации врача по питанию, но результат был плачевным. Теперь она уже и не знала, где проводила времени больше: за столом или возле унитаза. В это время Соня чувствовала себя не столько слабой и уязвимой женщиной, сколько каким-то неведомым существом, реагирующим только на слово " надо". Надо принять витамины, надо смерить давление, надо меньше двигаться, надо больше отдыхать, надо сдать анализы ... Она опять стала сонливой и начала быстро набирать вес, а когда впервые увидела свои ноги опухшими, заплакала. Работу пришлось оставить, ее замещал помощник, оказавшийся не только толковым управленцем, но и просто хорошим человеком.
Несмотря на то, что теперь, стараниями Николая Ивановича, хозяйством Сони стала заниматься тихая приятная женщина, что два раза в день ее навещала медсестра, что наблюдалась она у очень хорошего врача, последний месяц пришлось провести в больнице. В это время она чувствовала, что принадлежит уже не себе, а еще не рожденным, но уже горячо любимым детям, поэтому была согласна со всеми назначениями врача, лишь бы увидеть, когда придет срок, их здоровыми.
Дни тоскливо текли, складываясь из одних и тех же маленьких событий: процедуры, появление в палате врача, чтение какой-нибудь книги. Заучивание стихов всегда успокаивало ее, и она вернулась к этому почти забытому занятию. Однажды ей на глаза попались строки, которые почему-то запомнились сразу и вызвали слезы. Они были не только близки и понятны, но и пронзительно горьки. Та, из-под чьего пера они вышли, видимо, была такой же одинокой и несчастной, как и она, Соня. Слез не хотелось, на них просто не было сил, и это явно не шло на пользу детям. Стихи были отложены в сторону до лучших времен.