Смерть утомила Палю долгой своей дорогой. Он сполз на насыпь и блаженно распрямил затекшее тело. Земля под ногами казалась упругой, Паля шел по ней, приминал траву и радовался легкости физических ощущений За холмом, куда его вывела пустынная дорога, он увидел рассыпавшиеся вдоль реки дома небольшого города. С краю белела старенькая церквушка, от нее черными змейками расползались кривые улочки, а где-то в центре, над серыми крышами двухэтажных домов, уныло торчала кадящая труба, из чего Паля заключил, что в городе топят печи, а значит, живут в тепле Паля долго стоял на вершине холма, обдуваемый со всех сторон ветрами Он хотел тепла, пищи, но не знал, с какой стороны нужно вступать в мертвый город
У въезда в город ему повстречалась похоронная процессия. В кузове грузовика, над гробом, горевали люди.3а машиной шла толпа, устало опустив глаза в землю. Позади всех торопко семенила чистенькая старушка, в одной руке она держала зажженную свечку, ладонью другой закрывала от ветерков треплящийся огонек.
Паля подумал, что, должно быть, это хоронят его. Он поискал глазами мать и, не найдя ее, пристроился к процессии в надежде найти путь в долину.
Прогромыхав над оврагом по бревенчатому мосточку, процессия свернула с большака и вскоре вышла к кладбищу. Паля увидел много крестов, могильных плит и зелени. У свежевырытой ямы гроб опустили на землю. Женщины запричитали, старушка встала на колени и сунула горящую свечку в скрюченные пальцы покойника.
За десятку, сказал седоголовый старик с пустым рукавом вместо руки. Всю войну прошлепал и ни одной царапины. А тут за десятку угробили
Прежде чем закрыть гроб крышкой, люди по очереди подходили к покойному и, опустившись на колени, целовали его в губы. Паля тоже поцеловал. Он ждал, что будет с покойником дальше, чтобы последовать за ним. Но гроб под причитания ближних заколотили гвоздями, опустили в яму, и вскоре на том месте вырос глиняный холмик, утыканный сухими корешками каких-то растений.
На обратном пути, у города, их нагнал ветер. Однорукий посмотрел на небо из-под культи, увидел на горизонте большую тучу и сказал уверенно «Пронесет». «На Завидное прет,- добавил. Однако, снег там будет». Паля чувствовал в одноруком родственную душу. Из всей толпы старик выбрал его для своих разговоров, и Паля был благодарен ему за это Он медленно шел рядом, стараясь не сбиться в сторону и не потерять дружбу
За одну оградку сто рублей заломил. А гроб? А венок? В профкоме, суки, даже с машиной не помогли. На стороне брали. Вот так подохнешь, и на яму себе не заработаешь. Где уж нам с оркестрантами. Хоть бы на ящик доски дали.
Молодая женщина в черном взяла его за пустой рукав:
- Не ругайся, дядя, будет тебе.
- Мне за Якова обидно. Глаза старика стали мутными. Две войны отгрохал, всю жизнь хрип надрывал. За что?
- Дядя, это уже все пустое.
- Нет, ты скажи! Ты у нас партийная
- Дядя, тебе же говорили: на заводе реорганизация, там сейчас не до него.
У них всю жизнь реорганизация. Скоро всех нас в братскую могилу сгонят.
- Зря ты так. Женщина хотела отстать, но старик крепко взял ее за руку.
- Когда в четвертом пресс полетел, к кому ночью приползли: «Яша, помоги!»? Кто неделю оттуда не выползал?
- Папе заплатили...
- А за Ваньку заплатили? Двадцать рублей! Четверо детей!
Зря ты так. Ваня сам виноват пьяный был.
Старик выплюнул вместе с дымом зеленую слюну:
- А дети чем виноваты? Сказал Или ненужные? На помойку?
Старик не дождался ответа на свои слова, опустил руку женщины.
- Все туда придем,- сказал с тоской в голосе. - Что заработали, то и получим
В город они вошли вразброд, со стукотней через частные мосточки. Город весь был исполосован канавами и оврагами, - по нему ходило мало людей и почему-то не было машин. В домах по-зимнему жарко топили печи. В огородах собирали в кучи ботву.
После Покрова скот резать начнут, сказал старик Пале, обнюхи вая воздух. Бабы самогон выгоняют, погуляем.
В его глазах тлели огоньки неугасающей тоски. Должно быть, это была тоска по брату. Или жизнью старик был недоволен?
Ничего,- сказал он и крепко взял Палю за плечо. Только бы бабы рожать не разучились. А будут рожать - выползем. На брюхе выползем! И крикнул всем так, как не кричат на похоронах: Заворачивайте все к Якову! Негоже хозяйку обижать. Помянем.
Вечером Паля сидел на крыльце и сытно отрыгивал поминальную лапшу. От выпитой водки кружилась голова, клонило в сон. Согретый людской добротой и сытным обедом, он смотрел по сторонам и ждал, когда его позовут спать.