— Как вам нравятся наши средства передвижения? — задал я первый вопрос.
— Нам хватает своих конечностей! — последовал немедленный ответ.
— А разве вам не хотелось бы полететь в другие миры?
— Зачем? Нам и здесь очень хорошо.
— Но вы только подумайте, сколько там нового и интересного!
— Мы предпочитаем приятные и полезные размышления.
— На других планетах тоже проводятся состязания по борьбе, — не сдавался я. — Вы бы смогли обмениваться опытом в этой дисциплине спорта.
— Если ты говорил, что слаб и не умеешь бороться, то что тогда представляют собой ваши лучшие борцы? — Железная логика! — Лучше уж совершенствоваться в поединках между своими собратьями.
— Почему же тогда ваш сын не предназначен для подобных совершенствований?
— У него несколько иной жизненный путь, — пробулькал старший гость. — Поэтому лишнее напряжение ему ни к чему. Очень вовремя ты, пришелец, успел сдаться.
После некоторой паузы я понял, что особо благодарить меня не собираются. Ну и на том спасибо! Хоть снизошли до разговора со мной — таким разумным, осквернившим себя позором после признания своего поражения в поединке. Но вопрос с моей стороны все-таки прозвучал:
— И какую роль предстоит играть вашему сыну в будущем?
— Это касается только наших внутренних дел и отношений. — Руюум ответил сам. — Мы тоже имеем некоторые тайны, не предназначенные для посторонних.
— Или вас именно это привело сюда? — добавил его отец с некоторой долей подозрительности.
— Нет-нет, что вы! — поспешил я их успокоить. — Просто у нас такое негласное правило — вначале поговорить совершенно о другом. Но теперь я вас очень попрошу как можно подробнее рассказать о моллюске. В чем именно заключается опасность и как можно с ней бороться?
— Наконец-то вы перешли к нужным вопросам! А то в вашей слишком сухой атмосфере очень тяжело дышать. Долгое время нам здесь не выдержать!
В течение следующего часа говорил только старший электромуг. Его сын вставил лишь несколько слов, да и то незначительных. И по окончании рассказа я с неприятной досадой осознал, что наши планы опять претерпевают непредвиденные изменения. Как ни крути, а придется возвращаться на Землю! Может, и не всей нашей группе, но одному, а то и двоим — точно! И чем быстрее, тем лучше! И не только для Гарольда! Хотя о нем я подумал в первую очередь в силу пристрастного к нему отношения. Но и всему острову грозила серьезная опасность. А по заверениям Руюума и его отца, опасность грозила даже всей планете. Конечно, при благоприятном для моллюска спейлоуда стечении обстоятельств.
Когда все нужное нам поведали, электромуги уже не булькали, а надрывно хрипели. И очень спешили в свою влажную и туманную среду обитания. Мы уже стояли перед дверью, и я рассыпался в любезностях, выражая самую искреннюю признательность за предоставленные сведения. Но старший электромуг меня осадил:
— У нас не принято благодарить! Это даже считается делом мерзким и противным!
— Но ведь вы нам столько рассказали! — удивился я.
— А информация вообще выдается по первому требованию, как само собой разумеющееся. За оказанную услугу, если она была принята, оказавший ее может потребовать что угодно!
— Значит, вы что-то хотите потребовать?
После моего вопроса оба гостя так шумно вздохнули, что и без перевода стало ясно, какого они мнения о моих умственных способностях. Руюум решил немного пояснить:
— Это ты имеешь право требовать!
— За что такие привилегии?!
Мое восклицание вызвало новый вздох и новое пояснение:
— За то, что ты… очень удачно сдался.
— А-а! Но мне вроде ничего больше и не нужно…
Теперь уже не выдержал старший гость и высказался, обращаясь к своему сыну:
— И зачем они летают по новым мирам, если это не прибавляет им сообразительности?! Ладно! Тогда мы сделаем вид, что он все-таки потребовал… Только, — он теперь обращался ко мне, — ты должен пообещать, что никому не расскажешь о нашем откупе.
— Обещаю! — как можно торжественнее произнес я, заинтригованный непонятным откупом.
— Тогда держи! — Передняя конечность Руюума метнулась под боковую поддержку своего отца, извлекла оттуда немного деформированный шар не то какого-то минерального вещества, не то сероватой и чуть колышущейся плоти и вложила в мои непроизвольно протянутые руки.