Может, это и к лучшему. Думаю, имей я возможность определить, какой именно газете принадлежит этот лист, и, стало быть, выяснить поподробнее обстоятельства его возникновения, загадка, на обдумывание которой я потратил некоторое количество собственного времени, утратила бы для меня часть своей таинственности. А размышлять над загадкой, не обладающей достаточным ореолом таинственности, не такое уж большое удовольствие.
Могу еще добавить, что определить дату выхода газеты, проанализировав сохранившийся на ней имеющий отношение к нашему времени текст, не представляется возможным. На одной стороне лист газеты содержит советы по уходу за домашними животными, на другой — подборку фотографий полуобнаженных заграничных кинозвездочек. Таким образом, газета, в страницу которой торговка завернула пампушки, вполне могла быть напечатана и год назад, и два, и три.
Теперь — о шрифте. Текст, относящийся к советам по уходу за домашними животными или комментариям к фотографиям соблазнительных красавиц, кстати, столь же скудным, как и их одеяния, напечатан обычным газетным шрифтом. Другой же, тот самый, который так привлек мое внимание, набран шрифтом, значительно отличающимся от стандартного. Сразу бросается в глаза некая непривычная излишняя округлость букв, а также их странные пропорции.
Да, конечно, сейчас, в эпоху компьютера, любой текст можно напечатать каким угодно шрифтом. Если так уж приспичило, можно легко создать шрифт, не похожий ни на какой другой. Но — в газете? Зачем? Какая в этом нужда? Необходимо ли это для издания, не являющегося ни художественным, ни рассчитанным на взыскательного читателя? Более того, мне кажется, попытайся какая-нибудь газета побаловать своих читателей слишком большим разнообразием шрифтов, это не принесло бы ей пользы. Скорее — вред. Поскольку разнообразие шрифтов отвлекало бы читателя от самого текста.
Итак — странный шрифт. Что он доказывает? Конечно — ничего. И все-таки я должен был о нем написать, поскольку, на мой взгляд, он являлся одной из причин, по которым я обратил внимание на напечатанный им текст.
Вот мы и подошли к нему. Текст.
Собственно, речь идет не о целом тексте, а о множестве его фрагментов, в значительной части не поддающихся пониманию. Некоторое количество фрагментов содержит упоминания о лицах, имена которых я до этого ни разу не слышал, причем говорится о них так, словно они очень известные люди.
Кто такой Андрей Каум Вульфф, послевозвестник грядущего обновления, и почему его визит в местечко Бвыжицы имеет такое большое международное значение? Какими именно произведениями прославился великий композитор Тимон Б. Халланвог, чья ранняя кончина ввергла весь культурный мир планеты в состояние шока и уныния? Чем провинился Патрик Бвангу Ким, об окончательной поимке которого гордо сообщили «Соответствующие органы»? Кстати, чем именно эти «Соответствующие органы» занимаются, я догадываюсь. Но почему у них такое странное название?
Увы, ответа на эти вопросы в данный момент я, видимо, не получу. Может быть, в будущем… Но точно ли — в будущем? Хотя тут я несколько забегаю вперед. Вернемся к тексту.
К счастью, мне удалось обнаружить и несколько достаточно крупных фрагментов, смысл которых, несмотря на некоторое количество пробелов, понять можно. Причем за ними просматривается некая система мира, очевидно, находящегося в будущем, где-то в промежутке от двадцати до восьмидесяти ближайших лет, мира двадцать первого века. По крайней мере наличие в настоящем предпосылок, из которых этот вариант грядущего мог бы произрасти, отрицать невозможно.
Фрагменты эти можно условно отнести к нескольким разделам. Причем большее число отрывков является так называемыми свежими новостями, тем самым суррогатом реальной жизни, якобы способным давать обычному человеку представление о том, чем живет окружающий мир. Конечно же, на самом деле ничего подобного не происходит, поскольку «свежие новости» создают лишь иллюзию подобной осведомленности. А иллюзия, как известно…
Впрочем, не будем отвлекаться. В данном случае для меня они являлись как бы фоном, дающим возможность приобщиться к повседневной, так сказать «обыденной», жизни двадцать первого столетия.
Для начала мне бы хотелось предложить два фрагмента, относящихся к развитию виртуального мира.