Вторая очередь ударила оглушительной лающей скороговоркой. Темный тоннель стартового колодца озарился бледно-желтыми всполохами. Внешний вакуум-створ взрывом выбило наружу. Огромные массы воздуха с ревом рванулись в открытый космос, завихряясь мутным облаком и покрывая стены стартового колодца белесыми разводами инея. Упругая волна декомпрессионного выброса с грохотом поволокла к образовавшейся бреши незакрепленное оборудование. Тело полковника швырнуло на консоль аппаратуры.
Пронзительно взвыла аварийная сирена. Под потолком вспыхнули проблесковые маяки, окрашивая пространство палубы тревожным, прерывистым светом. Басовито гудя, из стены медленно поползла аварийная переборка.
Из дюз ДШМ ударили струи огня. Огненный вал покатился по палубе, пожирая оборудование, аппаратуру и обшивку стен. Мгновенно сработала система пожаротушения, разбрызгивая быстрорастущую пену. Огонь быстро угас, плотная дымовая завеса скручивалась серыми потоками, тянувшимися к темному провалу стартового колодца.
Платформа подающего суппорта, на которой мгновение назад находился десантно-штурмовой модуль, была пуста. Аварийная переборка закрыла тоннель, клацнув электромагнитными замками. Погасли проблесковые маяки. На стартопосадочной палубе вновь воцарился сумрак.
Марков едва успел наложить на рану кровоостанавливающую суспензию, когда Клеопатра включила маршевую тягу почти на полную мощность
Он оказался на грани потери сознания, невидимая плита перегрузки обрушилась неожиданно. Коротко скрипнул противоперегрузочный каркас кресла, принимая на себя многократно увеличившийся вес. ДШМ за пару секунд проскочил стартовый колодец и по крутой параболе стал уходить к Стожару. Планета огромным, зеленовато-синим шаром закрыла половину экрана обзора.
Клео сосредоточилась на управлении модулем, бросая короткие взгляды то на показания датчиков панели управления, то на экран обзора задней полусферы. Антон проследил за ее взглядом. Угловатая громада земного крейсера стремительно удалялась. Гравитационные объятья Стожара уже захватили ДШМ.
Ослепительно полыхнула бледно-голубая вспышка. На месте крейсера возникло иссиня-черное пятно, заслоняющее звезды, но и оно исчезло без следа за долю секунды.
Антон замер, приоткрыв рот, забыв даже о боли в раненой ноге.
— Клео, — произнес, наконец, он. — Что… это было?
Но Клеопатра не ответила, сосредоточившись на управлении модулем.
Басовитое гудение маршевых двигателей пошло на убыль. На мгновение накатила дурнота — возникла невесомость, ДШМ менял курс. Стожар огромным пухлым шаром заслонил весь экран, и казалось, что модуль падает в безбрежное, сине-зеленое море.
Они возвращались домой.
Командный модуль колониального транспорта «Скопули». Одиннадцать дней спустя.
Антон, прихрамывая, вошел в столовую. На столе уже был накрыт завтрак. Обычно Клео составляла ему компанию, но в последние два дня Маркову приходилось завтракать одному. Клеопатра занималась тестированием и восстановлением систем модуля, пострадавших при штурме.
Антон опустился на стул, сделал глоток сока из высокого стакана. Неторопливо принявшись за еду, он невольно вспомнил события недельной давности.
Прибытие на Стожар он помнил смутно. Потеря крови от ранения и перегрузка при посадке почти погасили сознание, погрузив его в состояние полуобморока. В памяти остались лишь разрозненные короткие образы.
Твердая рука Клео, на которой он повис едва ли не всем весом…
Острый запах гари от перепаханной взрывами равнины…
И медленно опускающаяся прозрачная крышка камеры биологической реконструкции…
Антон вспомнил, как вдруг воспротивился этому, но даже пошевелиться сил уже не было.
Как потом рассказала Клео, в камере он провел четыре дня, получая от системы жизнеобеспечения кроветворные препараты и вещества, ускоряющие регенерацию поврежденных тканей.
После этой длительной процедуры Марков действительно почувствовал себя значительно лучше.
Клео рассказала, как она сумела взять крейсер под контроль. Ответила она и на главный вопрос, мучавший Маркова — куда подевался корабль.
— Я загрузила в систему управления крейсером программу активации контура пробоя метрики пространства с таймером обратного отсчета, — пояснила Клеопатра. Антон не очень понял сказанное, но перебивать не стал. — Поэтому я так торопилась. У нас было не больше тридцати минут. Разлогов со своим безумным поступком едва не свел все усилия к нулю. Если бы мы не успели уйти на безопасное расстояние, то могли попасть в зону действия воронки подпространственного перехода.