Марк бросил на него слегка встревоженный взгляд. В момент экстренного изменения орбиты Берестов находился в одном из технических отсеков и испытал все «прелести» перегрузки без компенсирующих устройств.
— Ты как, Егор?
— Едва по переборкам не размазало, — невесело усмехнулся тот. — Но это мелочи по сравнению со всем остальным.
Взяв банку тонизирующего напитка, он сделал большой глоток, и продолжил.
— Марк, все системы корабля ни к черту.
— Клеопатра доложила, что ремонт будет завершен через полчаса, — Подольский не сводил с него взгляда.
Берестов лишь покачал головой, и посмотрел на экран, где серо-голубым шаром виднелся Стожар — до белоснежных разводов облачности, казалось, можно было дотянуться рукой.
— Все приборы зашкалило, Марк! — продолжил он. — Я вообще удивляюсь, как мы еще живы. Если бы не «Клеопатра»…
Он махнул рукой, и сделал глоток напитка.
— Через полтора часа мы выйдем из тени планеты, — Егор бросил на капитана пристальный взгляд. — Что думаешь? Пространство просто «бушует». Еще один такой удар «Скопули» не переживет. Нужно садиться, Марк.
Подольский не ответил. Эта мысль давно вертелась в сознании, но он малодушно гнал ее прочь. Регламент предписывал проведение тщательной разведки планеты перед расстыковкой посадочных модулей. Обратный процесс не предусматривался, был попросту невозможен. Марк прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации ни о каких регламентах и речи быть не может, но все же оттягивал неприятный момент принятия решения — риск был слишком велик.
— Марк, у нас нет времени на раздумья, — вновь подал голос Берестов. — Или мы попытаемся, или Клео будет заботится о пятидесяти тысячах радиоактивных трупах.
Подольский покачал головой, соглашаясь.
— Где Розанов?
— В блоке управления криокамерами.
Марк коснулся сенсора внутренней связи.
— Розанов! — донесся из динамика хриплый голос врача-крионика.
— Что у тебя, Паша? — бросил в ответ Подольский.
— Да все отвратительно, Марк! Вспышка вырубила всю аппаратуру управления, на холодный перезапуск ушло две с половиной минуты. Ты сам понимаешь, что это значит. Температура в криокамерах упала, люди перестали получать физраствор и все остальное. Марк, я даже не знаю, кто жив из них, а кто уже труп…
— Ясно, — резко ответил Подольский. Его вдруг бросило в жар. — Возвращайся в рубку. Мы садимся!
— Внимание! Расстыковка посадочных модулей — минус десять минут! Экипажу занять штатные места! — прозвучал бесстрастный голос киберсистемы.
На экране вращалась трехмерная модель колониального транспорта. Подольский не сводил с нее взгляда, словно пытаясь отыскать что-то новое.
Каждый посадочный модуль представлял собой пятисотметровый диск, удерживаемый на несущей конструкции электромагнитными захватами. В каждом — пять тысяч колонистов, микроядерный реактор, двигатели коррекции и система управления. Всего десять модулей с людьми, еще два — промышленный и агротехнический. И командный модуль, похожий на усеченный тридцатиметровый конус, венчающий двухкилометровую конструкцию колониального транспорта.
В оперативном окне на экране быстро сменялись цифры обратного отсчета.
— Параметры посадочных коридоров для входа в атмосферу планеты введены в системы управления модулей! До расстыковки две минуты! — отрапортовала Клеопатра.
Марк коснулся сенсора. Загудел сервопривод противопергрузочной системы, меняя положение кресла.
— Посадочные модули — переход на внутреннее энергопитание!
— Расстыковка!
Огромная конструкция колониального транспорта содрогнулась. Электромагнитные захваты, намертво удерживающие посадочные модули, разомкнулись; в тоже мгновение сработали пиропатроны, придавая модулям первичное ускорение.
Со стороны могло показаться, что дрейфующий самой кромки атмосферы планеты космический корабль неожиданно рассыпался на десятки частей. Огромные диски модулей начали самостоятельный дрейф, увлекаемые гравитацией планеты. Яркими, золотистыми выхлопами сработали двигатели коррекции, направляя каждый модуль по рассчитанной траектории. Плотная атмосфера планеты приняла незваных гостей — посадочные модули окутали коконы раскаленной плазмы. Светящиеся росчерки протянулись к укрытой плотной облачностью поверхности планеты.