— Как удачно ты нам попался, — продолжил Зенон, поворачиваясь к онемевшему от страха трубадуру и медленно приближаясь крадущейся походкой. — Повёлся на спасение ребёнка, повёлся на безопасную компанию. Никуда тебе от меня не деться и не сбежать, босиком по лесу, без лошади, вещей и дороги. Славно, что Феликс согласился помочь мне с ужином, — ведьмак плотоядно ухмыльнулся, облизнув заострённые треугольниками зубы.
— П-пан Феликс, так вы с ним заодно?! — жалобно пискнул, пытаясь уползти спиной к выходу, бард. — Помогите же, я… я не хочу!
— Кто ж тебя спрашивать будет, чего ты там хочешь, — флегматично пожал плечами Феликс, грея руки над костром. — Зенон, постарайся быть аккуратнее, мне понравилась его рубаха.
Милош зажмурился и завыл, ощутив холодные цепкие пальцы на своей шее, попытался брыкнуться и вырваться, тщетно мазанув ногой по бледному брюху. Смрадная пасть раскрылась совсем близко к его лицу, скользкий язык задел по щеке, острые зубы ухватили за кончик мясистого носа.
Держаться дальше не получилось: Зенон заржал первым, Феликс не выдержал следом. Перепуганный до смерти трубадур так и сидел на заднице, хватая ртом воздух и метая взгляды то на одного гогочущего ведьмака, то на его товарища. Впервые в жизни Милош из Цидариса ощутил в себе небывалую силу и волю придушить кого-то заведомо выше и сильнее себя.
— Прости за спектакль, пан трубадур, — отсмеявшись, Зенон протянул ему раскрытую ладонь, помогая подняться. — Надеюсь, такая развязка тебе понравилась больше, чем возможная альтернатива.
— Не зря вас, курва, люди не любят! — от души сплюнул бард, вызвав у ведьмаков новую волну хохота. От злости он даже забыл бояться. — Глумитесь над нами за наши деньги!
— Не было от тебя денег — тем более не грех поглумиться, — Зенон занял свободное место у костра, продолжая улыбаться и хитро сверкать огромными серыми глазищами. — Ну прости уж, добрый человек. Столько лет прошло с этим проклятием и столько вил мне пытались всадить в бок, что людей различать даже слепой бы научился. По тебе сразу видно было, что ты не из говна сделан. Так бы ты сидел всю ночь с кислыми щами и на меня косил, а сейчас ты вроде и рад, что тебя не сожрали.
Милош недовольно пробормотал ещё что-то себе под нос, но оспаривать не стал. В конце концов, такой спектакль действительно располагал куда больше, чем бесконечные заверения, что проклятие не повредило разум и ведьмаку не вздумается перегрызть глотку спящему барду. Было обидно, зато не страшно. И даже немного приятно, что не сожрут.
— Доведу вас до Залипья, там и заночуем завтра. Дальше наши пути расходятся, — нарушил молчание Феликс. — Поеду во Вронницы, как и собирался. Может даже найду у местного барона пару контрактов.
— Значит, там и буду тебя искать, если всё закончится хорошо, — кивнул Зенон. — А я доведу Милоша до Штейгеров, хотя надеюсь там не останавливаться.
— Почему? — удивился Милош. — Деревня как деревня, ну, только болота близко. Воняет там, что ли? Бестий прорва?
— Как это — бард, а местных легенд не знает? — не поверил своим ушам Феликс, сменив тон голоса на загадочный. — Ну, слушай. Говорят, все в этой деревне кривые и больные, потому как служат трём сёстрам-ведьмам с Кривоуховых топей, и весь Велен им подчиняется. Всё видят, всё слышат, всё знают. Все болота у них как на ладони, любого Хозяйки Леса могут заманить и лишить воли, — он отпил вина и вновь заговорил привычно. — Люди в Штейгерах могут любую паскуду сделать, если ведьмы им прикажут, так что лучше в деревне лишний раз не задерживаться и спину открытой не оставлять.
Милош поёжился, представив, как уродливые старухи (в этом он был уверен) подавляют его волю и делают своим слугой. Представил, как ползает по болоту на карачках и ворует кметских ребятишек, а кормится мхом и лягушками, потому как иное на болотах не водится.
— А нельзя как-то обойти это болото?
— Можно, от чего же, — ведьмак-утопец сладко потянулся, вытягивая ноги к огню. — Если у тебя есть лишнее время и силы, из Штейгеров ты можешь поехать на восток, пока не уткнёшься в село Беньковое. Или, не доезжая его на перекрёстке, сразу свернуть на юг по тракту Кимбольта. Пара дней — и вот они, твои нильфы. Так ты проедешь ровно по кромке топей, не углубляясь в лес. Но я бы, на твоём месте, не делал кругов и ехал напрямую через шепчущий холм. Вокруг проклятого холма нет ни одной живой души, а вот на тракте бандитов хоть отбавляй, — он ехидно усмехнулся. — Да и холм-то говорящий — разве не интересно? Съезди, послушай. Вдруг он тебе нашепчет пару новеньких частушек.
— Я пишу не частушки, а серьёзную прозу, — фыркнул бард и добавил: — лишнее время у меня всегда найдётся, а вот лишних жизней прикупить не довелось. Так что лучше я поеду в обход, безопасности ради.
Зенон пожал плечами. Они вновь замолчали, думая каждый о своём.
За выходом из пещеры продолжал лить дождь, но местами через кроны деревьев уже проглядывало звёздное небо. Костёр тихо трещал подсохшими поленьями, струйка дыма тянулась наружу и терялась где-то среди листвы. Рассёдланные лошади, ранее прядущие ушами, теперь успокоились и сбились в кучу у дальней стены, развалившись на землистом полу. Путникам тоже следовало отдохнуть и хорошенько выспаться, чем Феликс и занялся, с головой замотавшись в плащ, но оставив меч под рукой.
Милош, вновь взявшийся за свою серьёзную прозу, изредка поглядывал на проклятого ведьмака. Чем дольше бард его разглядывал, тем быстрее привыкал. В движениях и позах не было ничего, свойственного трупоедам, как не было дефектов речи или разума. Волосы у них с Феликсом были похожи, а глаза у ведьмаков и так кошачьи — подумаешь, у этого великоваты и не видно белков. Зато на фоне серой радужки чётко пульсируют вертикальные зрачки, выдавая эмоции обладателя с головой. Если уж и думать об ассоциациях, то это скорее гибрид русалки с кошкой, чем трупоед с безмозглой рожей и выпученными красными глазами.
— Ведьмак, ответишь на пару вопросов?
— М? О моём проклятии?
— Пока нет. Пусть это будет интригой до нашего расставания.
— Спрашивай, — задумчивое выражение синего лица сменилось заинтересованным. — Я слушаю.
— Зачем ты полез в воду за тем ребёнком? Разве тебя утопцы не могут схарчить? Ещё и одежду портить в реке за просто так.
— Спонтанное желание, «спасибо» мутациям, — Зенон пожал плечами. — Я просто захотел помочь, потому что мне это было не сложно. Утопцы действительно не всегда видят во мне угрозу, это здорово помогает в работе.
— И часто ты спонтанно помогаешь кметам? — недоверчиво поднял бровь Милош. — Даже в сказках таких случаев не описано, в отличие от кровавых расправ.
— Многие из нас много кому помогали по доброй воле, кто из принципа, кто на поводу эмоций. Школа Кота усиливает не только агрессию, другие чувства тоже становятся намного сильнее. Из-за своих эмоций молодые ведьмаки могут даже помогать задаром, получая в ответ только незаслуженные упрёки, жалобы, требования, угрозы. Обида за несправедливое отношение к себе — одна из причин, почему ты так часто слышал о нашей кровожадности. Пара таких инцидентов — и желание убивать чудовищ быстро сменяется желанием уйти в профессиональные убийцы. Всё равно люди не помнят нихера хорошего, а запоминают только твои ошибки.
— А что насчёт веленских ведьм? У тебя на них контракт? — бард попытался быстро перевести тему на нейтральную, но, кажется, сделал ещё хуже.
— Нет. Я еду заключать контракт с ними, а не на них.
— Но вы ведь сами говорили, что они калечат и ломают волю в обмен за помощь? — возразил трубадур.
— Милош, отвечай честно — часто ты в глаза ебёшься? — утопец демонстративно раздул плавники на голове и локтях, оскалил треугольные зубы. — Думаешь, мне с таким личиком есть, что терять?