— На кой чёрт им утопец? — удивилась ведьмачка. — Да и где они его взяли, если до озера было далеко?
— Вот тут и начинается самое интересное. Чудовищем оказался их малолетний сын, которого год назад кто-то проклял. Кметы подозревали, что это сделала старуха-травница, которая крайне недолюбливала их семью, к тому же померла она почти в одно время с проклятием. Я осмотрел её дом и могилку, несколько дней потратил на изучение дневников и книг. Старуха действительно знала не только рецепты полезных отваров, но и несколько проклятий, и обладала всем необходимым для их наложения. Я нашёл один подходящий и начал готовиться к ритуалу для снятия, в том числе нужна была личная вещь старухи, раз сама она присутствовать уже не могла. Ритуал должен был провести энергию проклятия по тому же коридору, что и в первый раз, а затем разрядить его в пустоту или в проклинавшего, если проклинавший отказался помогать.
— …и ты ошибся в выборе вещи.
— О нет. Её кости всё ещё имели достаточную силу, — ведьмак горько усмехнулся. — Я провёл ритуал идеально, иначе не отделался бы так легко. Эти мрази наврали об источнике проклятия, — его голос дрогнул от злости. — Когда последний шаг был завершён и коридор установился, проклятие прошло через меня, но выхода в пустоту не оказалось — и оно замкнулось в кольцо, половина у меня, половина у мальчишки. Моя кожа плавилась и жглась, в глаза будто насыпали песка. Пальцы выворачивались, гудела голова и суставы. Ногти выпали за несколько секунд, волосы вылезали клочьями и больше не росли. Этот пиздюк забрал мою человечность и стал выглядеть нормально, но проклятие на его разуме осталось. Он продолжал выть и метаться, бросился на кметов, спустившихся на мои крики. Разумеется, с ухватом баба рванула на меня, а не на их проклятого пиздюка, — голос утопца звучал ровно и холодно, но плавники на локтях и голове заметно поднялись и налились кровью. — Не помню, что было дальше. Когда я пришёл в себя, уродец уже лежал без рук и головы, а его мамашу размазало по стенке аардом. Кмет ещё был жив, плёл что-то про измены его жены. Дескать, сына был не от него, а от какого-то рыбака. Марать руки в драке этот мудак не стал, а пошёл к старухе, чтобы навести на рыбака порчу, но то ли цена не понравилась, то ли старуха в последний момент отказалась — порчу он навёл сам по памяти. Ошибся где-то — и вместо рыбака порча попала на мальчика. Наврал про старуху, чтобы жена не пришибла и свои же из деревни не выгнали, а вину за неправильное снятие проклятия он бы повесил на меня. Мразь. Я выпотрошил его заживо и с удовольствием скормил бы свиньям, как и всю семейку, если бы не пришлось бежать сломя голову.
— Понимаю. Они заслужили такую смерть, — Цири серьёзно кивнула. — Куда ты пошёл потом?
— В первую очередь нашёл своих друзей. Школа Кота всегда хорошо общалась и с Aen Seidhe в целом, и со скоя’таэлями в частности, многие ведьмаки были эльфами или полуэльфами. Они пытались помочь с проклятием, но магии молодых эльфских чародеев, не имеющих полноценного наставника, не хватило. Тогда мне помогли найти старшего друида близ Вызимы, а потом Феликс отправился со мной в Каэд Мырквид. Мы с ним почти все эти годы работали вместе, так было необходимо для меня и приятно для него. А Мырквид… Странно, что нас оттуда не выгнали палками, — Зенон невольно улыбнулся тёплым воспоминаниям. — Я чем-то приглянулся фламинике — и она согласилась помочь, даже не попросила ничего взамен. Её усилиями я снова получил волосы и родной цвет глаз, плавники стали меньше. Чёрт, я был так счастлив, когда увидел в зеркале вертикальные зрачки, а не расплывшиеся бельма! Почувствовал себя человеком, когда она смогла вернуть моё изначальное телосложение, а потом и волосы начали быстро отрастать! Результат был настолько очевидным, что любая боль повторных трансформаций казалась удовольствием, — он прикрыл глаза, улыбаясь так, что треугольные зубы частоколом заблестели на свету. — Конечно, часть дефектов осталась: цвет кожи, плавники, невозможность есть что-то кроме животных волокон, непереносимость жары. Но эта ерунда не мешает мне быть эффективным ведьмаком, а крепкие когти, острый нюх, и жабры здорово расширяют арсенал моих возможностей, — он хмыкнул, словно вновь осознал что-то важное для себя, и задумчиво посмотрел на Цири. — Пожалуй, если бы я не зависел от человеческого общества, то сказал бы, что эта форма намного эффективнее прошлой. Я ничем не уступаю обычным людям, разве что отсутствием смазливого личика. Но я не могу таскать за собой кого-то всю жизнь, как не могу и обеспечить себе безопасность в городе самостоятельно. Я бы предпочёл окружить себя иллюзией, но, к сожалению, денег на талисманы от Фрингильи Виго или кого-то с её уровнем заклинаний у меня нет. Так и получилось, что прийти к ведьмам и пожертвовать свободой намного проще, чем накопить достаточно денег, ведь ради денег я должен общаться с людьми.
— Поэтому ведьмы тебя и отпустили, — после недолго молчания сказала Цири. — Они видели, что ты загнан в угол, но ещё не готов смириться с их условиями.
— Может, и так.
— Где сейчас Феликс, о котором ты говорил?
— Не знаю. Он собирался во Вроницы к местному барону, это крепость к западу отсюда. Скорее всего он там, если ещё не уехал.
— Вроницы, значит? — ведьмачка задумалась. — Вот туда я и отправлюсь первым делом. Пойдём со мной? Покажешь дорогу, заодно встретишься со своим другом. Думаю, для трёх ведьмаков всегда найдётся работа.
Цири с удовольствием наблюдала, как лицо Зенона вытягивается от удивления. Кажется, такого приглашения он точно не ожидал. Единственное, что он смог выдавить, это жалкое:
— А-а… а ведьмы?
— Обойдутся и без тебя. Или тебе нужен знак свыше, чтобы забыть о них окончательно?
— Не представляю, что там мне могут показать свыше, но подсказка действительно не помешает.
Небо на востоке начало медленно окрашиваться в грязно-жёлтый цвет зари. В полной тишине не было ни дуновения ветра, ни стрёкота птиц или насекомых. Даже костёр будто бы притих, перестав трещать и шипеть искрами, поэтому хруст ветвей и песка оба ведьмака услышали заранее. Фламберг и тонкий полуторник бесшумно выскользнули из ножен, так что у врага не было ни шанса напасть незаметно. Чем ближе звучал шум, тем отчётливее слышался цокот подкованных копыт, звон упряжки и сумок. Ночная тьма нехотя расступилась, выпуская незваного гостя к костру.
— Конь? А где всадник? — удивилась Цири, тут же убрав меч. — Крови не видно, сумки целы…
— Это… это я всадник, — Зенон был удивлён не меньше новой спутницы. — Это мой жеребец, он сбежал вечером из-за бойни с бандитами. Каким бесом он тут оказался?..
Пепельноволосая ведьмачка посмотрела на жеребца, потом на его хозяина. Вспомнила, на чём закончился их разговор — и тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью.
— Что смешного? — утопец насупился, будто сомневался в реальности не только коня, но и девушки.
— Твой жеребец. Жеребец из ниоткуда. Вот он тебе — знак свыше.
Зенон неверящим взглядом посмотрел сначала на Цири, потом на своего коня. Обернулся на смрадные болота. Запрокинув голову, увидел на небе мириады звёзд и созвездий, знаменующих конец весны и скорое лето. Усмехнулся, покачав головой, снова посмотрел на ведьмачку.
— Ложись спать, Цири, пока есть немного времени. На рассвете мы поедем во Вроницы.