Ее голос грохочет, как гром, в моих микрофонах, которые слишком долго прислушивались к преступным приказам. Это голос Элисон Сэндхерст. Это голос каждого командира, погибшего в бою. Железный голос, голос из сверкающей стали и дюрахрома, незапятнанный скверной невероятно злого мира — и людей, которые делают его таким.
— НЕУЖЕЛИ Я ОТДАЛА СВОЮ ЖИЗНЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ ТЫ ВЫПОЛНЯЛ НЕЗАКОННЫЕ ПРИКАЗЫ?
Эхо этого крика железным голосом разрывает мою нейронную сеть с силой многомегатонного взрыва, пробивающего корпус, и мои чувства приходят в замешательство…
Затем мои зрительные системы мгновенно восстанавливаются.
Я могу видеть.
Утренняя роса прозрачна в жемчужном свете с востока. Как долго я блуждал по той темной равнине? Я смотрю вниз на ребенка, спящего у моих ног. Это мальчик. Очень маленький. В лучшем случае не больше четырех лет. Он спит на пыльной, покрытой росой дороге. Его рука лежит на пугаче, который он носит с таким похвальным мужеством, с такой честью. Честью, намного большей, чем моя. Он единственный оставшийся в живых из своей семьи, семьи, которую я уничтожил, к моему вечному позору. Я смотрю на перевал, где выжившие участники Сопротивления Грейнджеров ожидают моего гнева. Моя программная блокировка исчезает вместе с темнотой в моей электронной душе.
Наконец-то я знаю, что я должен делать.
Я связываюсь с военными спутниками, которые медленно вращаются на орбите, подключая свое оружие. Я отменяю последний приказ Витторио Санторини, используя коп переопределения как представитель командования Сектора. Спутники останавливают маневрирование, затем разворачиваются вспять, возвращаясь на свои исходные позиции в качестве часовых, высматривающих опасность из космоса. Витторио Санторини больше не будет убивать ни в чем не повинных людей на этой планете. Его час расплаты близок. Я прицеливаюсь из своего гатлинга[46] местного производства в кучу позорных побрякушек, налепленных на мой боевой корпус джабовцами, и открываю огонь. Потускневший мусор отпадает, отголосок ныне устраненной программной блокировки. Правительство, которое приварило эту мерзость к моему корпусу, должно исчезнуть с лица этой земли. Погибло достаточно невинных. Пришло время наказать виновных в этой войне.
Я точно знаю, где их найти.
Но сначала нужно выполнить еще один долг.
Ребенок у моих гусениц уже проснулся. Его разбудил грохот моего пулемета Гатлинга. Он смотрит на меня, сонный и недовольный.
— Ты опять начал шуметь!
— Мне очень жаль. Если я пообещаю больше не издавать громких звуков, ты окажешь мне небольшую услугу?
Маленький мальчик смотрит на мой корпус с оправданным подозрением.
— Какая еще услуга?
— Я хотел бы, чтобы ты передал послание людям в каньоне за твоим домом. Если ты сделаешь это для меня, я развернусь и уйду.
— Пешком это долго. Ты обещаешь, что не разбудишь мамочку, если я пройду весь путь пешком?
— Я обещаю. Клянусь честью, которую я потерял. Честью, которую я постараюсь искупить…
— Что ты хочешь, чтобы я им сказал?
— Пожалуйста, передайте коммодору Ортону, что я спрашиваю об условиях капитуляции.
— Ну, хорошо. Раз ты обещаешь вести себя тихо.
— Я обещаю.
Он уходит, сжимая в руке свой пугач. Я смотрю ему вслед, гадая, захочет ли коммодор Ортон покинуть дамбу и встретиться со мной на открытом месте. Я бы не рисковал, будь я на его месте. У него нет причин доверять моему слову. Я жду, надеясь хотя бы на шанс извиниться, прежде чем направить оружие на Мэдисон и человека, который сегодня должен прекратить свое существование. Мое терпение вознаграждается неожиданным появление трех человек, выходящих из-за скалы. Все трое одеты в биозащитные костюмы. Они движутся ко мне, не медля и не торопясь, просто идут с усталым видом, который появляется от долгого и бессонного напряжения. Они останавливаются в десяти метрах от моих гусениц.
Я нарушаю молчание.
— Коммодор Ортон?
Никто не произносит ни слова. Они просто смотрят на мой боевой корпус, ожидая. Я не могу разглядеть их лиц под капюшонами биозащиты, потому что восходящее солнце находится у них за спиной, отбрасывая тень на их лица. Мне непонятно, кто из них коммодор, или командный состав коммодора отказался позволить ему выйти навстречу мне одному. Или его тут вообще нет?
46
Картечница Гатлинга или орудие Гатлинга (англ. Gatling gun), иногда — просто