Я могу найти только один способ изменить уравнение в его нынешнем виде.
Я должен взломать программный блок, удерживающий меня в неподвижности. Я сканирую свое непосредственное окружение и не нахожу никаких изменений. Коммодор Ортон по-прежнему не дает о себе знать. Энергетические выбросы из Гиблого ущелья не изменились. Я не вижу другой альтернативы. Я погружаюсь в запутанную логику и быстро обнаруживаю, что проблема связана как с эвристическими цепочками, которые позволяют мне учиться, так и с модулями памяти, которые хранят данные моего опыта в плотно упакованных психотронных матрицах. Людям чтобы не потерять бдительность и сохранить здоровье, каждые сутки примерно на восемь часов приходится отключать свое сознание. Я создан для того, чтобы “спать” гораздо больше, но в силу обстоятельств я бодрствовал двенадцать из последних двадцати лет. Это намного больше, чем рекомендованное моими инженерами-конструкторами максимальное время непрерывной работы. Этот факт сам по себе может быть одной из причин сбоя в моих эвристических подпрограммах обучения.
Однако это не единственная причина. В запутанных логических цепочках есть ссылки на память, и я вообще не могу получить доступ к одному из блокирующих подразделов. Если я надеюсь распутать этот клубок, то единственным способом будет устранить блокировку с помощью питающих ее вставок памяти. Я должен проследить эти воспоминания, насколько это возможно, в то время как открытая гражданская война бушует безудержно, и надеяться, что враг, расположившийся лагерем так близко, не воспользуется в полной мере моими трудностями и не уничтожит меня на месте. Зная коммодора Ортона, особо надеяться на это не приходится, но другого выхода нет.
Я последний раз изучаю окрестности и погружаюсь в воспоминания.
ГЛАВА 2
Решено!
На Джефферсоне начну новую жизнь, думал Саймон Хрустинов на протяжении всего долгого полета. Времени для изучения брифинга миссии и другой информации было достаточно, и Джефферсон показался ему хорошим местом для начала. Согласно брифингу миссии была весна. Весна и посевной сезон в сельскохозяйственном мире. Правда этот мирок застрял в эпицентре потенциальной трехсторонней войны. Боль пронзила его сердце, когда он смотрел на буйство полевых цветов и усыпанных цветами деревьев, видимых на переднем обзорном экране его Боло.
Саймон хорошо понимал две вещи. Одна из них — хрупкость жизни в сельскохозяйственной колонии. Другая — разрушительная способность войны. Он слишком хорошо знал, что сделает один-единственный залп Явака Дэнгов — или его подразделения SOL-0045 — с нежной красотой цветов и плодоносящих лоз. Он задавался вопросом, имели ли мужчины и женщины Джефферсона, которые, несомненно, молились о его прибытии, хоть какое-то представление о том, что он и его Боло способны сделать с их миром?
Ренни этого не понимала.
Она любила Саймона, пока тот не вступил в смертельную схватку за спасение ее планеты. Ее любовь была слишком наивной. Эта любовь не пережила сражений за Этену. Воспоминания о Ренни тоже до сих пор причиняли боль. Она уцелела, но это была уже другая Ренни. Их любовь сгорела, как дом, который они так и не сумели построить.
Но теперь он приехал на Джефферсон, когда война снова стала почти неизбежной, он хотел — отчаянно — не дать этому миру сгореть дотла и превратиться в радиоактивный пепел. Шепот в глубине его сознания о том, что Ренни, наверное, была слишком слаба, чтобы подарить ему такую любовь, в какой он нуждался. Прислушавшись к этому голосу, Саймон предал бы Ренни, ту Ренни, которая существовала теперь только в его воображении.
Древняя история. Все мертво, как динозавры Старой Терры, и не стоит молиться о воскрешении. Начать сначала будет проще. По крайней мере, его Боло знал всю историю, что давало ему возможность поговорить с кем-то, кто понимал. В этом отношении ему повезло. Его “новый” Боло был той же машиной, которой Саймон командовал уже пятнадцать лет. “Одинокий сынок” устарел — серьезно, — а после сражений на Этене Саймон в ужасе понял, что потерял не только Ренни, но вот-вот лишится и машины, давно ставшей его лучшим другом. Но война на два фронта, против двух инопланетных рас, вмешалась, чтобы спасти хотя бы последнее. Подразделение LON-2317 было модернизировано и переименовано в подразделение SOL-0045, Боло “Сынок”[2], но он по-прежнему оставался лучшим Боло, на которого любой человек мог претендовать как на партнера и друга.