Так оно и получилось.
Мы вышли к тому месту, где лежали убитые женщины и Сечкин.
Я воспользовался тем, что шел сзади, держась за плащ-палатку, и плотно зажмурил глаза. Я шагал, как слепой за поводырем. Открыл я глаза, лишь когда гудение бесчисленных мух стало затихать позади.
Мы прошли дальше немногим более километра. Неожиданно впереди из-за кустов раздался окрик:
- Стой! Кто идет?
Шведов остановился и тотчас отпустил углы плащ-палатки. Я не успел этого сделать, и наши трофеи с лязгом вывалились на землю.
- Свои, - ответил Шведов, сдергивая с шеи автомат.
- Стой! Стрелять буду! Пароль!
- Какой еще пароль! Здесь дорога, - возразил Андрей. - Ты кто такой вообще?
- Я часовой.
- "Часовой"! - усмехнулся Андрей. - Объект охраны - куст. Оборону надо занимать, окапываться, а не кусты охранять.
- Не учи ученого.
Раздался выстрел в воздух.
Из небольшой дачки, расположенной в парке справа от дороги, выскочили четыре красноармейца во главе с сержантом. Когда они приблизились, часовой вышел из-за куста и доложил сержанту:
- Товарищ Карнач! Мною задержаны два военных служащих, направляющихся со стороны фронта в сторону тыла.
- Ясно, - сказал сержант. - Сейчас лейтенанту доложу.
Из дачи вышел и пересек шоссе лейтенант. Он шел медленно, держа руки в карманах синих бриджей, нависавших над начищенными хромовыми сапогами. Шинель у него была накинута на плечи.
На круглом его лице выделялись тонкие усики и косо срезанные бакенбарды.
- Товарищ лейтенант, - вытянулся караульный начальник. - На пост вышли со стороны фронта один военнослужащий в полной форме и один одетый в разное.
- Кто такие? - спросил лейтенант.
- Старший сержант Первого полка девяностой стрелковой дивизии Шведов, - доложил Андрей, подняв ладонь к пилотке.
- Военный переводчик штаба Второй стрелковой дивизии народного ополчения, - отчеканил я, тоже вытянувшись и приложив руку к каске.
- Предъявляйте документы.
Шведов протянул красноармейскую книжку с вложенной туда командировкой. Я - командировочное предписание и удостоверение личности.
- Так, так, - процедил лейтенант. - Значит, дивизии ваши там, - он махнул рукой в сторону Стрельны, - а вы оттуда!
- Разрешите доложить, товарищ лейтенант...
- Чего тут докладывать?! Что вы будете мне докладывать?! Что я, сам не вижу?! Идете с фронта в тыл.
- Товарищ лейтенат, - решительно продолжал Андрей, - противник вышел на шоссе и к заливу. Мы собрали о нем разведданные. Прошу срочно доставить нас в штаб ближайшей воинской части.
- Сначала мне будете отвечать. Откуда столько трофейного оружия?
- Взяли в бою.
- В составе какой части были в бою?
- Вот мы двое.
Я подумал, что несправедливо умолчать о Кратове.
- Еще краснофлотец один был с нами...
- Фамилия? - Лейтенант вынул из полевой сумки блокнот. - Какой он части?
- Этого мы не знаем, - сказал Шведов и посмотрел на меня.
- Так, так. Значит, вы втроем с одними винтовочками уничтожили чуть не целое отделение автоматчиков, да еще с ручным пулеметом. Молодцы! Ну, молодцы!
- Это еще не все, - заявил я. - Мы вызвали артналет немцев на пустой квадрат.
- Товарищ лейтенат! - сказал красноармеец, стоявший возле меня. - Вин же пьяный. Вид него из рота водеколоном разит, нема спасу.
- С одеколону он и брешет, - сказал Карнач.
- Он правду говорит, - возразил Андрей. - У нас был серьезный бой с противником.
- А ну, дыхни, - сказал лейтенант Шведову и приблизил нос к его лицу. - Ясненько. Пьяные дезертиры. Ладно, хватит толковать. Клади оружие.
- Товарищ лейтенант, разрешите...
- Кладите оружие, я вам приказываю!
Андрей покачал головой, вздохнул и бросил на кучу трофеев автомат, потом пистолет.
- Ишь, чего только не насобирали, - с укоризной сказал один из красноармейцев.
- Убитых обобрали, - отозвался другой.
- Зачем выдумываете?! Зачем врете?! - воскликнул я. - Вам же сказано: мы взяли оружие в бою у врага.
Карнач ехидно усмехнулся.
- И пистолет ваш командирский - тоже у врага?
Я ждал, что Шведов сейчас объяснит, откуда у него пистолет. Но он молча взялся за ремень винтовки, чтобы снять ее со спины. Тут я не выдержал.
- Эй вы! - закричал я лейтенанту. - Не смейте оскорблять этого человека. Андрей, не отдавайте винтовку! Они не имеют права! Надо их самих проверить! Что они тут делают?! Не отдавайте винтовку, Андрей!
- Что?! - воскликнул лейтенант. - Взять его.
Красноармейцы приблизились ко мне, но я отскочил назад, на шоссе.
- Не подходить! - заорал я и положил руку на автомат.
- Отставить! - гаркнул на меня Андрей. - Выполнять приказание старшего без разговоров!
Он подскочил ко мне, выхватил автомат и бросил на кучу других.
- Что ты делаешь, дурень?
- Я правду говорю! Правда на нашей стороне!
- Главная правда на войне - это дисциплина. Не будет ее - конец всем нашим правдам... Ваше приказание выполнено, товарищ лейтенант, - обернулся Андрей к лейтенанту. - Оружие сдано. А на ваши неправильные действия я буду жаловаться, товарищ лейтенант. Доставьте нас в штаб. Дело не ждет.
- Доставим. Доставим куда следует. А потом жалуйтесь сколько влезет.
Лейтенант скомандовал:
- Снять с них ремни. А вы оба - руки назад!
Карнач подошел ко мне и, обхлопав меня ладонями, обшарил карманы. У Шведова он забрал кремень и кресало.
- Добрая машинка. Пускай у меня побудет. - Он положил огниво к себе в карман.
Нас повели в сторону Сосновой Поляны. Двое красноармейцев понесли плащ-палатку с оружием.
За день обстановка резко переменилась. Утром на шоссе и по обеим сторонам его было пустынно. Теперь здесь стало очень оживленно. По склону возвышенности, что тянется справа вдоль дороги, между кустами и деревьями осторожно спускаются раненые. У кого перевязана голова, у кого рука, кто прыгает, опираясь на винтовку или на палку.
Впереди, возле обочины, стоят запряженные лошадьми медицинские повозки с красными крестами на бортах. Медсестры подсаживают раненых. Легкораненые бредут к городу пешком...
Еще дальше, впереди, стоит выкрашенный в бурый цвет автобус. В него через дверь, открытую в задней стенке, с носилок грузят раненых.