}- Можно? – спросил он, забирая из моих рук альбом и карандаш.
}Я позволил ему взять вещи, и Билл принялся что-то дорисовывать аккуратными движениями. На удивление, с карандашом он справлялся отлично, и заметно подправил мой непрофессиональный рисунок. Он как-то больше души и старания вкладывал в это дело, и я решил попросить его рисовать в моем альбоме все, что ему понравится, в любое время.
}
***
}Было решено остановиться у озера на некоторое время. Красота и разнообразие животных и растений этого места заставили меня неустанно работать. Полковник чаще всего оставался на нашей стоянке, а мы с Биллом исследовали окрестности в течение дня, вечером же я старался записать как можно больше, пока меня окончательно не побеждала усталость. Билл много помогал мне, взяв на себя иллюстрации, но все равно большая часть работы лежала на мне. Я заметил, что Билл с каждым днем все больше и больше проникается к нам доверием, и отношение его со снисходительного и даже несколько презрительного сменилось на более доброжелательное. Он стал больше говорить по вечерам, рассказывая что-то о жизни разных индейских племен, их поверьях и сказаниях. Тем не менее, о своей семье он говорил что-либо крайне редко и никогда - о себе. Некая таинственность, которая его окутывала, притягивала меня, и я, бывало, подолгу наблюдал за ним, пытаясь разгадать этого человека.
}Часто Билл удивлял нас с полковником своими знаниями и умениями. Он виртуозно ставил ловушки на небольших зверьков и птиц, которых потом искусно готовил на костре, используя одному ему известные травы и приправы. Подобными же травами он легко вылечил небольшую, но воспаленную рану полковника, порезавшегося ножом. Я не раз просил Билла научить меня искать и использовать лекарственные и съедобные травы и коренья, он выполнял мою просьбы, но как-то неохотно и быстро ссылался на другие дела, показав пару-тройку растений. Через некоторое время я понял, что Билл, кажется, совсем не хочет посвящать европейцев, чуждых ему людей, в тайны индейцев. Уяснив это, я меньше стал докучать Биллу с расспросами и просьбами, и тот, кажется, с благодарностью воспринял это.
}В целом, в нашем лагере царила обстановка спокойствия и умиротворенности, и, несмотря на не очень близкие отношения, с нашим проводником мы ладили и всегда были готовы придти на помощь друг к другу.
}В этой связи стоит описать один не очень приятный случай, произошедший ближе к концу нашего пребывания у озера Мичиган. Как я уже говорил, Билл очень следил за собой, и пользуясь случаем, почти ежедневно купался, хотя в это время года вода была практически ледяной. Меня температура воды, впрочем, тоже не удерживала от мытья, но я старался сделать это как можно быстрее, Билл же подолгу втирал в волосы и кожу золу, используя ее таким образом вместо мыла. Попробовав как-то раз такой способ, я убедился, что он крайне действенный, да и смывается зола намного легче. Так вот, как-то утром, когда полковник еще спал, а сам я в полудреме наблюдал за восходящим солнцем, я краем глаза заметил, что не вижу больше макушку нашего проводника, плескавшегося буквально в нескольких метрах от лагеря. Будто что-то дернуло меня изнутри вскочить с бревна, на котором я сидел, и с волнением начать всматриваться в то место, где секунду назад намывал волосы Билл. Я разглядел лишь расходящиеся в стороны круги на воде и, не медля, скинул с себя одежду, входя в воду. Она обожгла меня холодом, но я мало обратил на это внимания, потому что заметил, как Билл показался над поверхностью и снова погрузился в глубину. Я вплавь кинулся к тому месту, слава Богу, оно было недалеко от берега и не слишком глубокое. Нырнув, я увидел в прозрачной воде испуганное и белое лицо юноши, который, казалось, хотел глотнуть воздуха посиневшими губами, что ему, конечно же, не удавалось. Я обхватил его со спины и вытянул на поверхность, давая отдышаться. Его тело было ледяным, казалось, даже холоднее воды, и он дрожал, как-то неуклюже дергаясь и стараясь убрать с лица волосы. Мне было довольно тяжело удерживать безвольное тело, к тому же я начал замерзать, поэтому со всей возможной скоростью двинулся в сторону берега, пока через довольно небольшое расстояние не коснулся, наконец, ступнями земли. Билл тут же встал на ноги, освобождая меня от своего веса, и зачерпнув в ладони воды, умылся, все еще дрожа. Он почему-то не спешил выходить из воды, то ли от пережитого ужаса, то ли еще от чего, он соображал довольно медленно, и не сразу понял, когда я спросил, все ли с ним в порядке. Мне пришлось взять его за руку и потянуть к берегу, где я быстро вытер его и укрыл свободным одеялом. Вытершись и одевшись сам, я поставил на огонь воду и, достав небольшую фляжку с виски, подсел к Биллу. Тот с благодарностью принял напиток и отхлебнул чуть ли не половину. Он довольно быстро согрелся, и лицо его перестало напоминать белую простыню. Захмелев, он принялся благодарить меня за спасение, и неустанно сетовал на то, что он, умеющий отлично плавать и привыкший к холодной воде, чуть так нелепо не умер в паре метров от берега, когда у него свело от холода ноги. Он все никак не мог успокоиться, раскраснелся, корил себя и осыпал меня благодарностями, и, наверное, продолжал бы это делать до вечера, если бы проснувшийся полковник не потребовал рассказать ему детали произошедшего.
}Несмотря на всю неприятность того случая, определенную пользу он все-таки принес: в ответ на то, что я спас его, Билл стал чувствовать ответственность и за мою жизнь. Он старался этого не показывать, но я видел, что он стал с чуть большей заботой и вниманием относиться ко мне, и, безусловно, мне было приятно от того, что я стал ближе этому человеку, и вскорости мы, возможно, еще больше укрепим нашу дружбу.
***
}В середине первого летнего месяца мы отправились дальше. Погода благоволила нам, было тепло, но не жарко, дожди не докучали. Билл повеселел и теперь разделял наше воодушевление по поводу поездки. Они очень подружились с полковником, и теперь по вечерам частенько засиживались допоздна: Тадеус рассказывал о своих приключениях в разных странах, а Билл, раскрыв рот, слушал его и задавал вопросы, коих у него всегда было множество. Мне казалось, что юноша тоже хотел бы увидеть другие континенты, узнать, как живут другие люди. Наконец, наша маленькая компания полностью сплотилась, и в ней стали царить понимание и взаимовыручка. Мы довольно быстро, почти без остановок продвигались вглубь материка, и каждый день проходил весьма плодотворно. Моих записей и заметок, снабженных рисунками проводника, становилось все больше, я даже начал побаиваться, что мне не хватит бумаги до конца путешествия.
}Еще одной причиной, по которой Билл со все возрастающим энтузиазмом вел нас по нашему маршруту, было то, что мы пересекли границу земель сиу, и наш проводник уговорил нас на некоторое время остановиться у его родственников в одной из местных деревень. То ли воздух родных мест, то ли еще что-то, но юноша просто светился изнутри, стал чаще улыбаться, а делал он это, надо заметить просто очаровательно. Полковник, бывало, почему-то хитро посматривал, то на меня, то на него, сидя вечером у костра со своей трубкой. Впрочем, я и сам заметил, что чаще всего с улыбкой он обращался ко мне, или отвечал ею на мои реплики.