История Сальки звучала как бред. Плач ребенка и колыбельная казались плодом ее разыгравшегося воображения. Да и ее адекватность была под сомнением. Но тот факт, что два месяца назад мужчина по имени Хойд убил в поезде тридцать восемь человек, оставался неоспоримым. Прошлый следователь, что взял на себя расследование этого события, то ли ушел на пенсию, то ли не нашел никаких фактов, указывающих на связь города с убийствами. Это уже не важно. Сейчас у нас была лишь одна зацепка - это дом священника Хойда. Мои коллеги после услышанного решили посетить местный бар и обсудить этот бред за кружкой пива. Я не был против. Недолго побродив по почти безлюдному городу - изредка сталкиваясь с ошеломленными взглядами местных жителей - мы уперлись в старую обшарпанную вывеску на которой было нацарапана надпись «Бар - Черная Кость». Название не было оригинальным, да и владелец, скорее всего, не претендовал на звание лучшего заведения на свете. Войдя внутрь мы заметили, что все столики заняты. Народу действительно было много. Кто-то, шурша притупленным взглядом по однотонным стенам, выпивал в одиночестве. Кто-то, опрокидывая стопку за собственную жизнь, громко обсуждал скверные новости. А кто-то уже лежал в пьяном бреду у самого выхода. Обнаружив три свободных стула у барной стойки, мы, недолго размышляя заняли их.
— Мы вас ждали, господа! - уверенно произнес молодой бармен.
Звучало это максимально странно, но в тот момент мы восприняли данный жест как типичную норму приличия. Он налил три больших бокала пива и снял тонкий слой пенки специальной палочкой. Чуть позже я обратил внимание на бородатого мужчину. Он сидел один за столиком в углу и чистил самодельный обрез. Все бы ничего, в этих местах ношение оружия не запрещено, но он бормотал довольно жуткие вещи себе под нос. Что-то в стиле: «Я не сдамся в твой плен. Я смогу покинуть этот город. Ты не сможешь ни убить ни удержать меня. Я сам вершу свою судьбу». Бармен обратил внимание на то, что я довольно давно наблюдаю за бородачом.