Генерал потянул за цепочку лампы под зеленым абажуром и на гибкой ножке, похожей на гусиную шею, — подобные светильники вошли в моду в начале двадцатых годов, — и с большой лупой в правой руке принялся изучать карту. Потом снова повернулся к обветшалому бюро и перечитал подчеркнутый им параграф документа, взятого из папки с давно уже истлевшими тесемками. С широко раскрытыми, сверкающими от возбуждения глазами, он потянулся к некоему раструбу — единственному имевшемуся в его распоряжении средству связи, — установка телефона могла бы вызвать подозрения в отношении его не вполне научных изысканий, — дважды дунул в него знак срочного вызова и стал ждать ответа. Через тридцать восемь секунд из допотопного переговорного устройства послышался дребезжащий голос:
— Да, Мак?
— Хизелтайн, я нашел!
— Дуй в эту штуку не так сильно, ладно? Боюсь, моя секретарша подумала, что это свистят мои зубные протезы.
— Она вышла?
— Так точно! — подтвердил Хизелтайн Броукмайкл, директор Всеамериканского бюро по делам индейцев. — А что случилось?
— Я же сказал: я нашел!
— Что нашел?
— Грязнейшее дело, которое обстряпали эти юродивые — те самые, что заставили нас облечься в гражданское тряпье, старина!
— С удовольствием бы прищучил я их всех! Где и когда это произошло?
— В Небраске. Сто двенадцать лет назад.
Молчание. Потом недоуменное восклицание:
— Мак, но нас же тогда там не было! Ни меня, ни тебя!
— Не имеет значения, Хизелтайн: дерьмо всегда дерьмо. Эти ублюдки сотворили с ними то же, что и с нами — с тобой и со мной — сто лет спустя.
— С кем эго «с ними»?
— С отпрысками могауков[5], именующими себя уопотами. Эти индейцы поселились на территории Небраски в середине прошлого века.
— И что же дальше?
— Пора заняться секретными архивами, генерал Броукмайкл.
— И не заикайся ни о чем подобном! Доступ туда закрыт.
— Но не тебе, генерал. Мне недостает лишь нескольких деталей, чтобы свести концы с концами.
— Зачем?
— Да затем, что уопотами имеют законное право владеть землей и воздухом как в Омахе, штат Небраска, так и вокруг нее.
— Ты с ума сошел. Мак! Это же зона, подведомственная командованию стратегической авиации!
— Мне надо всего пару-другую страниц, затерявшихся где-то в архивах, и тогда у меня в руках окажутся все нужные факты. Итак, до встречи в подвалах архивов, генерал Броукмайкл! Или, может, мне величать тебя, как, впрочем, и себя, сопредседателем Комитета начальников штабов? Если я прав, — а я, черт побери, уверен, что прав, — мы так зажмем Пентагон с Белым домом, что вся эта свора и пикнуть не посмеет.
— Хорошо, Мак, я впущу тебя туда, но сам слиняю, — ответил Хизелтайн после короткой паузы. — Буду себе преспокойненько ждать в сторонке, когда же ты известишь меня о возвращении мне мундира.
— Согласен. Кстати, все, что удалось мне раскопать здесь, я забираю с собой в Арлингтон. Ну а что касается бедолаги, который скончался в этой крысиной норе и оставался там, пока аромат не дошел до первого этажа, то умер он не зря!
Оба генерала медленно пробирались среди металлических стеллажей секретных архивов. Оплетенные паутиной лампы светили так тускло, что им приходилось полагаться исключительно на карманные фонарики, которые они прихватили с собой. Остановившись у седьмого ряда, Маккензи Хаукинз направил луч света от своего фонарика на старинный фолиант в потрескавшемся кожаном переплете.
— Думаю, Хизелтайн, это именно то, что мне нужно.
— Хорошо. Но выносить его отсюда нельзя!
— Ясно, генерал! И посему я ограничусь лишь несколькими снимками, после чего поставлю его на место.
Хаукинз извлек из кармана пиджака пользующийся успехом у шпионов миниатюрный фотоаппарат с микропленкой.
— Сколько у тебя катушек? — поинтересовался бывший генерал Хизелтайн Броукмайкл, когда Маккензи перетащил огромный том на стальной стол в конце прохода.
— Восемь, — ответил Хаукинз, открывая на нужном месте древний, с пожелтевшими страницами, фолиант.
— У меня тоже есть парочка — на случай, если тебе не хватит. Не то чтобы меня очень вдохновляла твоя затея, но если имеется хоть какая-то возможность поквитаться с Этелредом, я принимаю твои правила игры.
— Я думал, вы помирились, — бросил Маккензи, переворачивая страницу за страницей и отщелкивая кадры.
— Этому не бывать!