— Не думаю, что они поставят этот вопрос на голосование, Уоррен, — медленно покачал головой президент, — но я понимаю, что ты хотел сказать. Великий специалист по связям с общественностью частенько говаривал мне: «Эти особы не смогли бы не то что участвовать в массовках в „Бен-Гуре“, но даже изображать толпу в Колизее».
— Глубокая мысль! — кивнул вице-президент. — Впечатляющая! А кто этот Бенджамин Гур?
— Не будем отвлекаться, — изрек лысеющий дородный министр юстиции, который все еще не смог отдышаться после гонки по коридорам подземного царства. — Хотя бы потому, что они не нуждаются в работе подобного рода: должности-то у них пожизненные, и тут мы ничего не в силах изменить.
— Разве что устроить им всем импичмент, — прогнусавил, недобро улыбаясь тонкогубым ртом, государственный секретарь Уоррен Пиз.
— Забудь об импичменте, — откликнулся министр юстиции. — Все они беспорочно белые и безупречно черные, в том числе и женщины. Я раскусил их всех, когда эти умники зарезали на наше горе законопроект о налогах на право участия в выборах.
— Но это было просто чудовищно с их стороны! — воскликнул вице-президент, оглядывая всех широко раскрытыми глазами в поисках поддержки. — Ну что за беда заплатить каких-то пятьсот долларов?
— Совершенно справедливо, — согласился хозяин Овального кабинета. — Добрые граждане могли бы отчислять эту сумму из своих основных доходов. Например, в «Бэнк-стрит джорнэл» была опубликована статья прекрасного экономиста — кстати, нашего однокашника, — в которой объясняется, что перевод капитала из подгруппы «Си» в статью предполагаемых потерь в области...
— Ради Бога, остановитесь, президент! — мягко прервал его директор ЦРУ. — Этот тип, автор пресловутого опуса, в данный момент отбывает срок от шести до десяти лет за подлог... так что лучше не будем об этом, босс, ладно?
— Хорошо, Винсент... Но неужто с ним действительно все столь скверно?
— Подумать только, никто из нас ничего не желает помнить из того, что касается этого сукина сына, — ответил директор ЦРУ голосом чуть громче шепота. — Неужели вы забыли уже о том, как манипулировал он расходными статьями, когда сидел в казначействе? Половину средств, выделенных на оборону, он включил в статью расходов на образование, но ни одной новой школы так и не появилось.
— Это был великий...
— Заткнитесь: опять все та же тягомотина!..
— Ты произнес: «Заткнитесь», Винсент. Ты что, служил на флоте? Это ведь только у моряков в ходу такие выраженьица.
— Скажем так: я служил на многих быстроходных, хотя и небольших, судах, президент... Карибский театр действий, ясно?
— Положено говорить «корабли», Винсент, и никак иначе. Ты ходил через Аннаполис[7]?
— Да. Там еще было одно быстроходное греческое суденышко из Эгейского моря. Так оно могло учуять патрульную лодку в кромешной тьме...
— Корабль, Винсент, корабль!.. Впрочем, если речь идет о патрульных судах, то...
— Пощадите, босс! — Директор ЦРУ Манджекавалло многозначительно посмотрел на министра юстиции. — Может быть, вы все же недостаточно глубоко изучили этот ваш дерьмовый зверинец, в котором собрались такие забавные персонажи, а? Не вполне разобрались в этих юристах-крючкотворах, как охарактеризовал их весьма лестно наш государственный секретарь, мастер изящной словесности? Или где-то еще допустили какой-то просчет?
— Я использовал все ресурсы ФБР, — ответил тучный министр юстиции, стараясь уместиться на стуле, который был ему явно мал, и утирая лоб носовым платком не первой свежести. — Мы не могли навесить на всех на них ярлыки простаков: они ходили в воскресную школу чуть ли не с пеленок.
— Да что понимают эти болваны из ФБР, а? Не они ли отвели от меня все подозрения, не так ли? По их мнению, я оказался святее всех святых в городе.
— И тогда палата представителей и сенат одобрили твою кандидатуру подавляющим большинством голосов. Это свидетельствует о соблюдении конституционных норм, Винсент, и поддержании политического баланса. Ведь верно?
— И конституционные нормы, и политический баланс хороши лишь до тех пор, президент, пока приносят нам дивиденды. Но лучше все же оставить эту тему, согласны?.. Совиный Глаз утверждает, что пятеро или шестеро этих субъектов в судейских мантиях могут сойти с пути истинного, не правда ли?