— Вполне вероятно, что речь идет лишь о высказанных ими частных суждениях, — заметил человек по имени Уошберн. — К тому же камерного характера...
— Разве их в это время снимали?
— Вы не поняли, сэр. Я имею в виду не кинокамеру, а сугубо конфиденциальный характер их бесед. Поскольку прессе об их содержании остается только гадать, то и публика находится в полном неведении. Подобная скрытность обусловлена интересами национальной безопасности, что вполне оправдано в той экстремальной ситуации, в которой оказалась наша страна.
— И в чем же проявляется она, эта экстремальность?
— Боже милосердный! — чуть не взвыл Уошберн. — Если эти пятеро или шестеро идиотов проголосуют по своему разумению, то обстановка в нашей прекрасной стране, в горячо любимой нами родине, может накалиться как никогда за всю историю нашей нации. И не исключено, что нас уничтожат!
— Успокойтесь, господа! — воззвал Манджекавалло, обводя внимательным взглядом всех сидевших за столом, включая президента и его возможного преемника. — Мы кое-чего добились, отвоевав себе статус учреждения с режимом особой секретности. И теперь нам предстоит заняться этими пятью-шестью идиотами в судейских мантиях. Будучи единственным здесь экспертом по вопросам разведывательной деятельности, я утверждаю, что мы обязаны позаботиться о том, чтобы два-три этих «цуккини» остались в нашем огороде. И поскольку это входит в сферу моих служебных обязанностей, я немедленно приступаю к делу. Надеюсь, всем все ясно?
— Вы должны будете действовать необычайно оперативно, господин директор! — констатировал очкарик Уошберн. — Согласно сообщению нашего агента, верховный судья сказал ему, будто собирается в ближайшие сорок восемь часов открыть дебаты по этому вопросу. По словам информатора, верховный судья Рибок заметил относительно нас: «Эти придурки не одни такие умные в городе». Это цитата, господин президент: лично я не пользуюсь подобным языком.
— Весьма похвально, Уошбам...
— Уошберн, сэр.
— Ах, да... Покумекаем-ка, ребята!.. И вы тоже... мисс... мисс...
— Трухарт, господин президент. Тереза Трухарт.
— А чем вы занимаетесь?
— Я личный секретарь руководителя вашего аппарата, сэр.
— И кое-кто еще, — пробормотал директор ЦРУ.
— Заткнись, Винни! А где он, этот руководитель?.. Куда подавался Арнольд?.. Черт знает что творится! Настоящее безумие!
— У него в это время массаж, сэр, — откликнулась бодро мисс Трухарт.
— Мне не хотелось бы никого осуждать, но все же...
— Вы имеете полное право критиковать своих сотрудников, господин президент, — перебил своего хозяина его возможный преемник.
— В последнее время Сьюбагалу пребывает в стрессовом состоянии. Вся журналистская рать честит его почем зря, он же очень чувствителен.
— А массаж — лучшее средство для снятия стресса, — подхватил вице-президент. — Поверьте мне, уж я-то знаю!
— Итак, на чем мы остановились, джентльмены? Давайте сделаем отметку на компасе и закрепим фалы.
— Есть, есть, сэр!
— Господин вице-президент, дайте хоть немного передохнуть нам!.. И не проще ли ориентироваться теперь по луне, коль уж предстоит отныне пользоваться лунным календарем или календарем лунатиков, как вам больше нравится?.. Почему-то, вижу я, никто не засмеялся?
— Как ваш министр обороны, господин президент, — не сводя осуждающего взора с директора ЦРУ, в разговор вступил малорослый человечек, чье худое лицо едва выглядывало из-за стола, — я утверждаю, что ситуация совершенно абсурдна. Нельзя допустить, чтобы эти идиоты в Верховном суде обсуждали вопросы безопасности страны в связи с каким-то давно забытым так называемым соглашением с индейским племенем, о котором никто никогда и не слыхивал!
— Я слышал об уопотами! — не вытерпел вице-президент. — Не скажу, что американская история была моим любимым предметом, но, помню, это название мне показалось забавным, как, скажем, чиппева[8]. Я думал, что их перебили или что они умерли от голода или еще от чего-нибудь.
Воцарившуюся вслед за этим на краткий миг тишину нарушил директор ЦРУ Винсент Манджекавалло. Свистящим шепотом он обратился к молодому человеку, который вот-вот должен был стать главнокомандующим страны:
— Еще одно слово, недоумок, и ты окажешься в цементном купальном халате на дне Потомака. Я ясно выражаю свои мысли?
— Право же, Винсент!
— Послушайте, президент, я ведь отвечаю за безопасность всей страны, не так ли? И да будет вам известно, этот парень — самое большое трепло во всем свете. Если бы я позволил себе проявить крайнюю степень предубеждения, то давно бы покончил с ним, обвинив его в том, чего он, возможно, и не говорил и не совершал... Это, понятно, не для протокола...
8
Чиппева — североамериканские индейцы из племени оджибве, проживающие в резервациях США и Канады.