Раджа привалился к пышным подушкам и позволил себе улыбнуться. В детстве он очень любил сказки, и эта история пробудила в нем самые нежные чувства. Заметив, что Сен-Жермен смолк, князь жестом велел ему продолжать.
Рассказчик повернулся к радже, голос его звучал очень тихо:
— Наконец караван скрылся за дальней скалой, и юноша, утирая наполненные слезами глаза, отвернулся от опустевшей дороги. Он склонился к коту и благодарно провел рукой по его пепельной шерстке. Кот некоторое время стоял, жмурясь от удовольствия, затем выгнул спину и стремглав бросился прочь. Больше его в этой крепости никто никогда не видел.
В зале воцарилось молчание. Купец Куангосан тяжело переступил с ноги на ногу, Джаминуйя многозначительно усмехнулся.
— Ну? — нетерпеливо буркнул раджа, недовольный тем, что рассказчик медлит. — Что же случилось дальше?
— Не знаю, владыка, — сказал Сен-Жермен. — Сказка о том молчит.
— Все вышло по-моему, — фыркнул Гюристар. — В этой истории нет ничего, она окончилась пшиком.
— Ты прав, почтенный, — кивнул Сен-Жермен. — Мне думается, что таковы и все притчи. А мы — уже своевольно — пытаемся придать им какой-либо смысл.
Джаминуйя весело рассмеялся.
— Я частенько подумываю о том же, — согласился он, поглядывая на опешившего Гюристара. — Если в них и содержится нечто особенное, то это известно только богам, миллионы и миллионы лет правящим миром.
— Вы забываете, что существуют карма и путь к совершенству, — возразил оскорбленно брамин. — Люди, возвышенные душой, явственно его видят.
— Возможно, и так, — улыбнулся в ответ ему Сен-Жермен. — Но таких в мире всего несколько человек. Большинство же блуждают во мраке.
Пока покрасневший от злости Рахур подбирал слова для достойной отповеди чужеземцу, недовольство сошло с лица князя, хотя некоторая суровость в его чертах все еще сохранялась. Повелительно вскинув руку, раджа заявил:
— Я привык размышлять над тем, что услышал или прочел, а размышление требует времени. И потому вот вам мое решение. Ты, Ши Же-Мэн, Сен-Жермен или как бы там еще ни звучало твое настоящее имя, можешь оставаться в моем княжестве в течение года, занимаясь науками или чем-либо другим из тех промыслов, какие тебе по душе. Может быть, прав Гюристар — и ты умней на словах, чем на деле, а возможно, в тебе и впрямь кроется истинная и исполненная величия мудрость, что далеко не сразу и далеко не любому видна. Я не из тех, кто делает поспешные выводы, а потому считаю необходимым предложить тебе поселиться в моем дворце, чтобы ты, не испытывая ни в чем недостатка, все же не оставался и без пригляда, вполне извинительного по нынешним непростым временам.
Неслыханно, но чужак осмелился прервать речь раджи.
— Достойный властитель, я сознаю, как велика честь проживать под одной кровлей с тобой, и искренне благодарен тебе за такое лестное предложение. Однако твоих подданных может смутить то, что во дворце твоем вдруг поселится инородец. Они начнут опасаться, что их повелитель попал под влияние чужих и корыстолюбивых людей. Ты сам соизволил упомянуть, что время сейчас непростое. И если в твоем княжестве что-то случится, винить в этом, конечно же, станут меня, а тебя будут порицать за доверчивость и беспечность.
Сен-Жермен смолк. Он знал, что рискует, но риск этот был оправдан. Присмотр за инородцами велся в любом государстве, с этим приходилось мириться, однако потеря какой-либо возможности уединиться была для него равносильна смертному приговору. Стены домов имеют уши, стены дворцов имеют еще и глаза.
Взгляд раджи сделался жестким.
— Сказанное тобой, возможно, и справедливо, но к немалой выгоде для тебя.
— Напротив, — возразил Сен-Жермен, — я лишь теряю. Покои в твоем дворце несравнимы с теми, что я могу снять в городке. Тут огромное количество слуг, а работа моя порой требует напряжения, и помощь твоей челяди избавила бы меня от многих хлопот. Кроме того, я наслышан о твоей великолепной коллекции древних свитков, доступ к ним — мечта каждого, кто склонен к научным трудам. — «Кажется, мне не приходится даже кривить душой», — подумал он про себя. — Однако я потеряю больше, если мое присутствие во дворце вызовет взрыв возмущения, повелитель. Да и тебе это добавит забот.
— И это говоришь ты?! — вскричал Гюристар, вращая горящими ненавистью глазами. — Ты, задумавший нечто дьявольское и мечтающий об укромном местечке, где никто не сумеет тебе помешать?! Не надейся своим красноречием усыпить нашу бдительность, оно не поможет тебе, подлый лжец!