Джелаль-им-аль осенил себя жестом, отгоняющим злые силы.
— Разговаривающие во сне одержимы бесами. Аллаху они неугодны.
— Весьма вероятно, — учтиво кивнул Сен-Жермен. — А теперь поднимайся. Помоги ему, Руджиеро, — добавил он на греческом.
— А вы?
— Я займусь обустройством укрытия. Сам ты тоже можешь прилечь, но не забудь проснуться за час до рассвета. — Сен-Жермен рассеянно оглядел потолок, потом, уже пристально, стал изучать каждую балку. — Завтра похвалишься перед слугами, что твой хозяин всю ночь не спал, изнемогая в борьбе с духами всех сортов и размеров. Ври что угодно, только не создавай впечатления, что мои опыты могут разрушить весь дом. — Голос его звучал легкомысленно, но глаза были серьезны. Слуга хорошо знал своего господина и понимал, что самое лучшее сейчас — промолчать.
«За час до рассвета», — приказал он себе и повел мусульманина к спальне.
Вернувшись под утро, Руджиеро застал хозяина стоящим на водруженном на стол табурете. Одна из секций рассеченного балками потолка была вскрыта. Сен-Жермен наклонился и прислонил к табурету панель, назначенную прикрывать лаз.
— Все в порядке? — поинтересовался слуга.
— Думаю, да. Там, правда, тесновато и довольно прохладно. Затащи туда одеяло с парочкой тюфяков. Заодно это будет гасить лишние звуки. — Сен-Жермен легко спрыгнул на пол и стряхнул с себя пыль. — Между прочим, балки и вся обшивка установлены много позже. За ними — великолепная потолочная роспись. Кому вздумалось ее прикрывать?
Руджиеро едва заметно поморщился. Кому было надо, тот и прикрыл.
— Что вы собираетесь делать дальше, хозяин?
От мусульманина нужно избавиться, добавил он про себя.
— Я напишу Шола. Думаю, все устроится. Он прекрасно поймет, что ему приплатит и султанат. — Сен-Жермен улыбнулся. — Когда повезешь письмо, прихвати с собой парочку свежеиспеченных сапфиров. Скажи, что он их получит, когда сделает дело. Кстати, давай-ка выложим новые камни на стол. Чтобы рабы их заметили, когда придут прибираться. Надо же им показать, чем увенчалась ночная волшба. Я заодно отберу кое-что для Падмири. Пусть и она убедится, какой я могучий колдун.
Руджиеро шутки не принял.
— Прекрасно, — сказал он. — Я это сделаю. Еще что-нибудь?
— Ты, кажется, сердишься, старина. Почему?
— Я не пойму, ради чего мы рискуем. У нас ведь и так хватает забот. Если мусульманина опознают, его тут же убьют, но это ладно. Загвоздка в том, что вместе с ним убьют и Шола. А потом вас, меня, а потом и Падмири. Он ведь строил нам козни, этот Джелаль-им-аль. Он никакой нам не друг, неужели вы это забыли? Зачем же его выручать?
Угрюмец выпятил подбородок и с треском откинул крышку римского сундука.
— Справедливое рассуждение. — Сен-Жермен согласно кивнул. — И все-таки постарайся понять: друг нам этот мальчишка или не друг, нравится он нам или не нравится — нет для нас, как и для него, страшнее врага, чем невежество, фанатизм и людская жестокость. Это погромщики из Ло-Янга, это воины Чингисхана, это почитатели Кали. Все нам с тобой ненавистное собрано в них и обращено против нас. К тому же он одинок в беде.
Руджиеро не проронил ни слова. Он вернулся к столу и стал выкладывать камни. Все они выглядели отменно, но крупные были особенно великолепны.
— Вот. Эти три. Два синих и черный.
Сен-Жермен прикоснулся к сапфирам. В глубине каждого сияла звезда.
— Да. Они превосходны. Падмири обрадуется. Оставь их прямо здесь.
Оставь! Руджиеро пренебрежительно оттопырил губу и принялся пересчитывать камни. Ничто из лаборатории пока что не пропадало, но учет есть учет.
— Когда мне ехать к Шола?
— Не сегодня. Завтра или послезавтра. Во-первых, в городе сейчас наверняка беспокойно. А во-вторых, не хочется, чтобы твою поездку связывали с последними печальными новостями. Все в нашей жизни должно быть понятно. Как для шпионов, так и для тех, кто читает доносы. Я всю ночь колдовал и получил партию драгоценных камней. Что из этого следует? Что я издержал на них какие-то материалы. Значит, мне надо восполнить утраченное. Кто мне в том помогает? Шола. Таким образом, твоя поездка к нему делается совершенно резонной. И ответный его визит к нам не удивит никого.
— Разумеется. — Руджиеро кивнул на дверь спальни. — Разбудить мусульманина или еще подождать?