Яркий летний денёк, солнце не слишком палит, а после того, как окунулся в пруду, легкий ветерок холодит кожу, разгоняя капли по телу. Младший братец Стен уговорил сегодня сходить с ним за земляникой на поле около военной части. Идти далеко, радует только, что там маленький пруд имеется, ради этого можно и за земляникой. Эдмунд развалился на траве у обрыва, от куда сейчас с разбегу прыгал в воду его друг детства Жека. Стен уже вылез из воды и, подхватив ведерко, побрел собирать свою землянику.
- Эй, Эд, прыгай сюда, тут просто кайф! – крикнул Жека, окатывая Эдмунда водой. Тот подскочил, отворачиваясь от брызг и увидел, как младший пересекает запретную зону.
- Чёрт, Жека! Стен пересёк черту! – на ходу крикнул он другу, ускоряясь в сторону брата - Стой, Стен! Нет! Туда нельзя! – боковым зрением замечает блик, и воздух разрывает звук выстрела. Мальчишка разворачивается в сторону кричащего Эдмунда, что бы увидеть, как тот падает, словно подкошенный.
- Не-е-ет! – бежит, и падет на колени у распростертого тела, опережая на доли секунды, Жека. Тот стягивает с себя футболку и пытается зажать рану на груди Эдмунда. Холодно. Как в такую жару, может быть так холодно. Пить. Во рту сухо, как в пустыне. Разве когда мерзнешь, хочешь пить? Давление на грудь не дает вздохнуть. Вроде глаза не закрывал, так почему вижу звёзды? Нет, это не звезды, а какая-то галактика. Никогда не любил астрономию.
- Стен! Стен беги, зови взрослых! – встряхивает мальчишку за плечо одной рукой Жека – Стен! Ты слышишь? Беги!
Мальчишка вскакивает и несется через всё поле, на ходу вытирая слезы.
- Эд, держись, дружище. Сейчас Стен приведет помощь. Ты обещал ему, сходить на рыбалку. – шепчет парень, прижимая футболку всё сильнее, которая уже вся пропиталась кровью – Мелкая будет спрашивать, что мне ей говорить? Слышишь? Держись.
Мелкая? Она уже не мелкая. Она же взрослая. Он помнит её дымчатые глаза. И сладкие нежные губы.
- Лео….
- Я здесь, Эдмунд. – маленькая ладошка ложится на лоб, приятно – Тебе нужно попить.
Его голову приподнимают, что-то влажное прислоняется к губам, только он никак не может разжать зубы, их свело от холода. Влага пролилась по губам, стекла по шее, а в рот не попало.
- Ну, же, давай. Не заставляй делать тебе больно.- сердито проговорила Лео. Маленькие пальчики впились в нижнею челюсть, надавливая на сустав. Зубы чуть разжались, и в рот потекла горькая, горячая жидкость. Закашлялся, горло обожгло. От кашля сдавило грудь тисками, того гляди раздавит. Чёрт, как же больно.
-Молодец. Хороший мальчик – похлопала по плечу, отошла. – Ты не смей мне тут умирать. Я, знаете ли, привыкать к тебе стала. – матрац прогнулся рядом, стало теплее.
Глава XIX
Жар потихоньку спадал, Эдмунд перестал метаться по кровати, впрочем, и магия стала приходить в покое. А то первые дни рвала и ревела, никого не подпускала к своему хозяину, словно раненый зверь. Я когда увидела бездыханное тело графа, как всегда, вошла в хладнокровный ступор. У меня мозг отключает панику, я начинаю четко выполнять действия. Типа: глаза боятся, а руки делают. Вот и я, как заведенный робот, даю распоряжения, что-то делаю, лишь бы ни останавливаться, ни задумываться, потому что знаю, стоит остановиться и лавина эмоций накроет, что не выбраться. Эдмунда уложили в его комнате, магия из всех высасывала энергию, кроме меня, я её не чувствовала, как всегда. Поэтому было решено выхаживать и приводить в чувства мне. Первый день был самый сложный, он был истощён магически, у него поднялась температура до судорог, мне приходилось насилу вливать настойки, что готовила Лидия. Магия черным маревом заполнила всю комнату, не давая мне рассмотреть повреждения и я разозлившись от бессилия, рявкнула:
- А ну, сидеть! Плохая девочка! Соберись, не мешай, и лежи в углу! - и она послушалась, собралась и преобразилась в огромную чёрную пантеру. Удивительное зрелище, но некогда, свет дал возможность увидеть порез на ладони. Из него торчали разноцветные нити, такие как я вижу местную магию. Подумав, решила подхватить одну и потянуть, словно щипу вытаскиваешь из раны. Нить не поддавалась, соскальзывала с пальцев, растворяясь как лёд. Я высасываю магию, прикасаясь к ней, но она проникла глубоко в рану.
- Багира, иди сюда. – приказала чёрной пантере в углу, она подошла и села – Обхвати мою ладонь хвостом, а лучше, создай мне перчатки, будем лечить твоего хозяина.
Она сделала, как я попросила, и мы приступили к работе. Когда я вытягивала нити, Эдмунд бился в конвульсиях, выдергивая руку. Пришлось привязать его руку ремнём к ручке кресла. Усевшись в кресло, продолжила мучить мага. Он вскрикивает, стонет, не приходя в себя. Выгибается на кровати. Когда последняя нить была выдернута, я могла только сидеть и дышать. Дышать и сидеть. Виски разламываются от боли, чуть повернула голову и увидела, что за окном темно. Переборола усталость и обработала рану, влила отвар ему и себе, голова трещит так, что сознание всё-таки гаснет, прям в этом кресле. Разбудил меня Эдмунд, он начал бредить из-за температуры, метаться по кровати, словно от чего-то хотел убежать. Снова принялась вливать, обтирать холодным полотенцем, а он говорил и говорил. Говорил о тех, кого я никогда не увижу теперь, о тех, кто был мне дорог там, на Земле. О брате моём. О Нике. Обо мне прежней и о себе?... Рука замерла, грудь тисками сдавило. Нет. Нет. Это шутка. Он не может быть Эдом. Тот Эд, что жил на Земле, погиб. Погиб, чёрт, возьми! Если правда, то, что он сейчас бормочет, то я получается в потустороннем мире? Нет. Нееет. Ведь я это я, а он совсем другой. Воспоминания нахлынули, разрывая душу и выбивая слезы из глаз. Друг моего брата умер. От меня долго скрывали, но я поняла что, что-то случилось. Брат замкнулся в себе, перестал выходить из комнаты. Ник, младший брат Эда, перестал заглядывать в гости и порвал все связи общения с нами. И Эд. Раньше дня не проходило, чтобы он не появился в поле зрения, а тут тишина. Сначала я подумала, что Эд поссорился с Жекой, поэтому разбежались. Мало ли, дело молодое, девчонку не поделили. Но время шло, а от Эда ни слуху, ни духу. Ник видя меня в школе, бросал печальный взгляд и растворялся в толпе. Помню, как не выдержала, и зажала Ника на лестнице в школе. Он плакал, винил себя и я так растерялась, что его слова до меня дошли лишь, когда я увидела закрытую дверь комнаты Жека. Странно, но тогда я не пролила ни одной слезинки. Просто в голове отложилось «Эда больше нет, Лео» и всё. Зато теперь осознание того, что Эд жив, жив в этом теле, выворачивало душу. Я забралась с ногами в кресло, просто смотрела на это лицо и плакала. Слёзы лились по щекам, и я не могу их остановить. В голове, как молоточек Жив. Жив. Жив. Магия, правда, кошка, подошла и обвила моё тело, которое вздрагивало от рыданий. Сколько я так просидела, не знаю. Но когда слёзы закончились, а всхлипы перешли в нервный спазм, я медленно вдохнула, выдохнула, и пошла умываться. Хоть так отвлечься. В зеркало на меня посмотрело сопливое чудо, с красными опухшими глазами. Ещё один судорожный всхлип, вздох, выдох. Воздух нерешительно проникал в лёгкие. Мне нужно успокоиться, чтобы вернуть своё самообладание и способность мыслить. Теперь надо сжиться с новой мыслью, а когда он придёт в себя, содрать с него три шкуры. Гадёныш. Он узнал меня с первых минут, там, на балу, это был его крик. И он звал меня постоянно «Лео»! Он знал кто я. А раз знал, почему молчал? Так, ещё один глубокий вдох, выдох, и с этим выдохом набросила на себя весёлое спокойствие, словно маску одела на лицо. Усилием воли заставила себя сбросить напряжение беспорядочных мыслей, тяжелых предчувствий – боль, которую стану переживать позже, когда он придёт в себя, а я буду от него подальше.