- Алишер д’Агор, какими судьбами?! – крикнул Лекс, поднимаясь по тропинке. Мы приблизились к нему и обменялись любезностями. Мою ладонь обхватили холодными пальцами
- Я только хотел поздороваться с вами – глядя на меня, ответил Алишер
- И для этого вы проделали такой путь? Как долго вы ждете нас, вы же совсем замерзли – указывая рукой на дом, сказала я – пройдемте, выпьем что-нибудь согревающего.
Мы прошли в гостиную, Лидия распорядилась о горячем чае, Лекс занялся камином. По мере того как отогревался Алишер, наш разговор перерос в подшучивание и воспоминание, былых времен. Так за приятной беседой прошёл ужин и, в конце концов, неизбежно вернулся к разговору о графе и мне.
- Уже поздно, и вы, наверное, устали, но если хотите, мы могли бы сыграть партию в карты. – сказала я, вздохнула и встала.
- Во что вы хотите играть? – спросил он.
- В покер, разумеется – ответила я – Я не стала бы предлагать, если бы не знала, что вы, как и Лекс, заядлый игрок.
Мы перешли за стол, который Лекс превратил в игральный и я, взяв со стола колоду карт, принялась тасовать.
- Просто Лекс совсем не умеет играть – услышав смешок со стороны Алишера, я добавила: - Разумеется, если вы не хотите, мы не будем играть на деньги.
Алишер рассмеялся и снял камзол. Закатав рукава сорочки, он занял место за столом напротив меня по левую руку. Мы закончили игру далеко за полночь. Когда, наконец, я объявила, что слишком устала и не могу больше играть.
- Вот скажи мне, Лионель, во что ты не умеешь играть? – с восхищением спросил Алишер
- На музыкальных инструментах. – не задумываясь, ответила я.
- Тогда, может, ты поешь?
- Нет. – улыбнувшись ответила я
- Всегда можно научиться.
- Что я могу сказать? Нет предела совершенству – и все дружно засмеялись.
Пожелав всем спокойной ночи, поднялась в спальню. Переступив порог, я заметила на кровати массивную фигуру.
Глава XXI
Эдмунд да Кнес.
- Это, прям, какое-то дежа вю. – проговорила Лео, двигаясь в сторону стола. – по договоренности, вы не должны были приходить сюда, граф.
Эдмунд несколько секунд ошеломленно следил, как она прошлась по комнате, уселась на стул и стала перебирать какие-то бумаги. На ней была одета мужская белая рубашка, ворот её расстёгнут до ложбинки и чуть опрокинут назад. Заправлена она была в очередные широкие брюки с завышенной талией. Эдмунд был в панике, когда его агенты сообщили, что видели подозрительную женщину в окрестностях дома Лидии. Первым порывом было броситься немедленно к Лео, но немного поостыв, он отказался от мысли, зная, что под защитой пяти охранников она будет в безопасности. Но когда ему сообщили о молодом человеке, который обтирал порог их дома, его выдержки не хватило, и он тенью пробрался в комнату Лео. И он не ошибся, предположив, что Алишер, узнав о ссоре, тут же воспользуется моментом. Впрочем, он не надеялся на нежный приём, но хотя бы на тёплый…
- Тебе пора привыкнуть, я многое делаю, что не должен. – Эдмунд медленно поднялся с кровати, и подошёл к ней, заглядывая через её плечо в бумаги.
- Так это твоё творение? – спросил он, почти касаясь, её уха. Он почувствовал, как она вздрогнула, но не отодвинулась.
- Вам больше остальных известно о бедственном состоянии моей семьи, приходится крутиться. – она повернула голову так, что их глаза встретились – так почему вы в моей комнате? Что-то случилось?
- Случилось – он нежно погладил её по щеке, опустил руку и уперся на стол, заключая тем самым её в капкан, другая его рука находилась на спинке стула – Разве ты не должна горевать о возможном разрыве с женихом, вместо того чтобы весело проводить время с бывшим за картами?
- В плане этого не было. Неужели вы приехали только ради этого? – спокойно спросила она.
- Нет. В каком плане?
- Как, в каком? Который, мы оговорили, перед поездкой сюда! – отпрянув от него, воскликнула она
- Помниться мне, мы ничего не оговаривали, вы просто сбежали.
- Мы не сбегали, а сделали стратегическое отступление – улыбнувшись, чуть нервно, заметил он, проговорила она. Его близость, заставляет её нервничать.
- Боже, как я скучал по тебе – прошептал Эдмунд, взяв её лицо в свои ладони, медленно нагнулся к ней. С той же нежностью, что и прежде, но, раз коснувшись губ, он принялся целовать её с ненасытной уверенностью. Он не почувствовав сопротивления, завладел её ртом жадными губами и властным языком, подавляя натиском, заставляя запрокинуть голову силой желания. Он целовал её так, как ему мечталось в течение нескольких последних ночей, когда он лежал в своей постели без сна. Эдмунд не торопился. Однако сила её ответного чувства мгновенно разожгла в его душе пожар, ему безумно хотелось охранять её, уберечь от опасности, и вместе с тем не менее сильным было и желание немедленно овладеть ею. И это желание затмевало разум, кружило голову. Она сжала его кисти пальцами – точно хваталась за последнюю соломинку. Вкус её губ был поистине неописуем. Сладостный, пряный, совершенно женский, он чрезвычайно будоражил его чувства.