- Ну, ты готова?
- Насколько это возможно. – сжала пальцами его предплечье.
- Всё будет хорошо.
- Тогда вперёд и ни шагу назад. – улыбнулась я.
И вот мы медленно направились по проходу к двустворчатым дверям, около которых стоят лакеи и ждут знака, что бы распахнуть их перед нами. Нас объявляют, я не слышу, в ушах гул крови и сердце набирает обороты. Двери раскрываются, меня вводят в блеск золота, бриллиантов, хрусталя и сотни любопытных глаз. Я через весь зал встречаюсь с заинтересованным взглядом, и плавно двигаюсь, не отрываясь от этих глаз, цвета неба. Краем глаза замечаю золотое свечение, которое тянется ко мне, но я не чувствую влияния его и не знаю, как вести себя, потому что Лекс мне не рассказывал про такой вид магии. Взгляд меняется с заинтересованного на голодный, почти злой, когда мы останавливаемся у нижней ступени, что ведёт к трону. Я невольно поддаюсь влиянию могущества и силы, что исходит от императора, и присев в реверансе, опустив голову и потупив взор в пол, замерла. Эдмунд рядом преклоняет колено. Потом я чувствую прикосновение пальцев к своему подбородку, они заставляют меня поднять глаза и встретиться вновь с глазами цвета ясного неба.
- Теперь я вижу, почему ты так спешил, кузен. – сказал император тихо, что бы слышали только мы, не разрывая зрительного контакта со мной - Знай я о таком сокровище, то же прошёл бы полное объединение.
Вернувшись к трону, он делает знак нам подняться, и произносит для собравшихся:
- Лорды и леди! Сегодня мы собрались здесь, ради этих двух любящих сердец, которые решились на родовой обмен магии и вы станете свидетелями свершившегося факта – появления новой ветви претендентов на трон.
Вперед выступает мужчина с кинжалом и чашей, усыпанной драгоценными камнями, до половины налитой жидкостью красного цвета. Эдмунд спокойно берет из его рук кинжал и надрезает себе руку над чашей. Темные струйки бегут, падают в сосуд. Протягивает мне, и я повторяю все действия. Лезвие острое, почти не больно, просто неприятно. Император простирает над ней руку:
- Да будет слово императора законом. Дозволяю и одобряю. – с рук срывается золотой свет и покрывает чашу, впитываясь в жидкость.
Эдмунд первый принимает чашу:
- Я признаю за ней права и обязанности рода да Кнес и отдаю ей свою кровь и свое имя. – медленно отпивает половину и протягивает мне. Я касаюсь губами холодного металла. Допиваю, почти не ощущая вкуса
- Я принимаю права и обязанности рода да Кнес и отдаю ему свою кровь, верность и честь.
Золотое свечение окутывает нас, смешиваясь с темной магией Эдмунда. Закружила и точно так же, как в храме, взорвалась и осела на наших татуировках, дополняя их своим рисунком… Шум, гам, поздравления, мелькают лица, сменяя друг друга, голоса, слова, танцы, звон бокалов… Вела я себя осмотрительно. Танцевала только с родными и с императором. Но так и не смогла толком рассмотреть его, потому что золотое свечение, что исходило от императора, не давало мне сконцентрироваться на чем-либо. Я понимаю, что теряюсь в этом море и лишь улыбаюсь, и киваю, не отрывая взгляда от темных глаз Эдмунда. В себя пришла я только вечером, когда Эдмунд помог мне избавиться от платья, усадил у камина.
- Устала, любовь моя? – протягивая мне, бокал с вином, спросил Эдмунд. Я кивнула. Молча. Разговаривать не хотелось. Скулы болели от замороженной улыбки. Отпила из бокала. И запрокинув голову на спинку кресла, прикрыла глаза.
Глава XXVIII
Солнце только-только начало утренний подъем по небу, когда я открыла глаза. Эдмунд, как всегда, спал на боку и крепко меня обнимал сзади. Когда я попыталась вылезти из под его руки, он только сильнее прижал меня к своему телу. Лааадно! Полежим. Подумаем. Я еще долго лежала, то рассеянно перебирая события вчерашнего вечера, то не думая ни о чем. Довольно странно, что я так и не рассмотрела толком императора. И это его золотое свечение, как надоедливая пыльца, от которой хотелось отмахнуться все время. Я так задумалась, что вздрогнула, когда ладонь Эдмунда, погладив живот, властно обхватила грудь, чуть сдавливая. Он поцеловал меня в шею, и я, прогнувшись в спине, потерлась попой о его восставший орган, готовый к бою. Развернувшись к нему лицом, встретила жаркий поцелуй в губы. Его ладони сжали талию, спустились на попу, сминая её так, что, наверняка, останутся синяки. Забросила свою ногу ему на талию и его проворные пальцы тут же начали ласкать влажные горячие лепестки половых губ. Повела бедрами, насаживая себя на умелые пальцы, протиснув между нашими телами руку, погладила его плоть, чуть сжимая, вторя его движениям во мне. Уложив меня на спину, он добавил ещё один палец, продолжая ритмично двигать их между моими бедрами. Я попыталась было плотнее прижаться, но его мощное тело прижало меня, не давая пошевелиться. Он выскользнул из моих пальцев и тогда сам придвинулся, покрывая моё тело страстными поцелуями, лаская его горячими губами. Тут на смену пальцам пришли губы, непреклонные к моим мольбам прекратить эту сладчайшую муку. Наслаждение было невыразимо прекрасным. Когда уже не было сил переносить нарастание блаженства, мир вокруг вдруг взорвался и разлетелся на тысячи осколков. Я выгнулась, отдаваясь райскому наслаждению, и почувствовала, как Эдмунд пронзил мою плоть одним рывком, наполняя собой: