- Итак, вы наконец подошло к тому чего хотите. И как вы намерены заставить меня рожать. Прикажете кому-нибудь из ваших амбалов меня изнасиловать? – Я невольно посмотрела в сторону Нино. Встретив мой взгляд, он скривился.
- Да я даже за деньги к тебе не прикоснусь! – Слова были как плевок, по крайней мере, я почувствовала себя оплеванной.
- Нет, зачем же так радикально. Ты выйдешь замуж за человека, которого я для тебя выбрал. Все будет очень пристойно, зачем мне скандал в прессе. Но если ты вдруг решишь все испортить, я пожалуй, велю Нино поразвлечься с той, что в подвале. Он думаю с радостью сделает это. У него к таким особенное отношение. А если ты и тогда, не исправишься, я пойду на крайние меры. –
- На сколько крайние. – Нужно было знать, к чему готовиться.
- Тебя будут держать за руки и за ноги мои люди, пока мой избранник будет делать свое дело. Так тебе больше понравиться? –
- Нет, не понравиться, точно. –
- Вот и я о том же. Так что будь умницей и все быстро закончится. –
- А что будет, когда я выполню ваши условия? Вы отпустите меня и Сирену? – Как-то мне не верилось, что все так просто.
- Нет, не сразу. –
- А когда? –
- После рождения ребенка, ты получишь некоторую свободу и поощрение. А если пойдешь навстречу и поспособствуешь прибавлению в семействе, тогда можно будет говорить о твоем освобождении. – Граф смотрел на меня хищно-выжидательными глазами.
- Моего освобождения? А что с Сиреной? –
- Какое тебе дело, что будет с ней после? Подумай сперва о себе. -
- А я не хочу думать только о себе. Я желаю знать, что будет с моей сестрой, когда вы получите, то для чего нас сюда привезли? Без нее я отсюда не уеду. –
- Скажем так. Если ты желаешь, чтобы вы обе получили свободу, ты после рождения детей, не будешь требовать развода, никогда. Второе, ты будешь приезжать сюда по первому требованию и быть рядом на всех семейных торжествах. Третье, вокруг тебя не должно быть никаких скандалов и сплетен. Никаких явных нарушений супружеской верности. Ничего, что бы бросило тень на семью и детей. Четвертое.. -
- А сколько всего пунктов? –
- Не дерзи мне. Четвертое, если твой муж пожелает, ты будешь исполнять свои супружеские обязанности. Пожалуй, пока достаточно, но этот список может пополняться. -
- Ага, я так и поняла. Можно было не перечислять, а просто сказать, что я должна быть белой и пушистой всю оставшуюся жизнь. –
Граф не понял моего сарказма. Он нахмурился и посмотрел на Нино.
- С ней будет трудно, как ты и предполагал. Но я всецело доверяю тебе. Ты сможешь приглядеть за ней и сделать так, что она будет вести себя как надо. – Мне очень не понравились его последние слова. Радовало хоть то, что насилия со стороны Нино мне не угрожает.
Разговор был окончен. Протестовать было бессмысленно. Я молча поплелась за своим тюремщиком и телохранителем в одном лице. Пройдя по скудно освещенным помещениям, мы оказались у дверей комнаты, в которой я очнулась.
Нино открыл дверь.
- Я хочу вернуться к Сирене. Она ждет меня. Я должна ей все рассказать. –
- Не терпится поделиться радостью. –
- Не твое дело, понял! Я хочу к сестре. И твой хозяин не говорил, что мне нельзя к ней. –
- Так я тебе это говорю сейчас. – Он все также возвышался надо мной, насмешливо сощурив глаза.
- Иди ты, знаешь, куда со своими запретами! Ты меня достал уже! – Меня понесло не на шутку. Хотелось орать и топать ногами, швыряться в стену вазами, и одну неплохо разбить об его тупую башку.
Расправа наступила быстро. Гигант легко оторвал меня от пола, внес в комнату и в несколько шагов добрался до кровати. Бросив на постель лицом вниз, прижал к матрасу, и скрутил руки за спиной. Было очень больно, но кричать я не могла. Лицо плотно припечатано, я даже дышала с трудом. От боли, из глаз хлынули слезы. Не хватало еще захлебнуться в собственных соплях.
За спиной лязгнуло железо и на моих запястьях захлопнулись наручники. Проделав это со мной, Нино рывком перекинул меня на спину. Стало еще больнее, теперь я навалилась на свои вывернутые руки всей тяжестью. Больно и унизительно одновременно, так как одолженный мне пиджак распахнулся. Я лежала, глотая слезы боли, полуголая, испуганно ожидая продолжения. Нино стоял надо мной на коленях, и все равно возвышался как башня. На угрюмом лице застыло выражения презрения.