- Слушаю. – Я посмотрела на него, пытаясь понять, кто это.
По его лицу можно было сразу понять, что неприятности начались.
- Нет, Джордан не может подойти. Отвечать на ваши вопросы она тоже не будет. – Он еще секунду послушал, а потом нажал кнопку включения громкой связи. В помещении раздался взволнованный женский голос.
- Но синьорина Альберти не может игнорировать нас, наш журнал занимает видное положение, имеет огромный круг читателей. Такая реклама будет только ей на руку.-
- Джордан не нуждается ни в вашей рекламе, ни в ваших читателях. Так что прошу нас не беспокоить. – Эрик положил трубку и посмотрел на меня.
- Ну что, милая, ты теперь звезда. Как себя чувствуешь? –
- Погано, только этого мне и не хватало! – Я была потрясена. Я была просто раздавлена.
Последние месяцы мне казалось, что жизнь постепенно налаживается. И вот все снова летит в тартарары.
Вернувшись из Штатов, я навестила Альберти, чтобы лично известить его о результатах моих поисков. Как я уже говорила, он воспринял это слишком спокойно. Я поняла почему, лишь пару недель спустя. В прессе было сделано официальное заявление, что в связи со смертью младшей дочери, я стала единственной наследницей самого большого состояния в стране. Причем, меня он даже не удосужился уведомить заранее. В итоге, я попала в такой оборот, что не смогла появляться на работе. Меня караулили около дома, на улице, на работе. За мной толпами ходили журналисты и папарацци.
После двух недель такой жизни, я оставила работу, спряталась дома и на улицу выходила только под присмотром Эрика и как минимум еще двух или трех его друзей.
Это была не жизнь, а ад кромешный! Ко всем неприятностям, мне каждый день звонили из офиса Альберти и передавали пожелание сеньора увидеть меня в его штаб квартире в Риме в самое ближайшее время.
Я была на грани срыва, когда Эрик предложил поехать с ним на съемки. По началу мне это казалось абсурдным, но он убедил, что самое лучшее в этой ситуации, исчезнуть на какое-то время.
Эрик оказался прав. Всю весну и лето я только и делала, что моталась с ним по всему миру. Постепенно я втянулась в такую жизнь, она даже начала мне нравиться.
Со временем я нашла для себя занятие. Мне нравилось слоняться по городу, изучать местные достопримечательности. Как-то мы провели неделю в одной африканской деревне. Пока Эрик и другие парились под солнцем, я занималась с детьми, обучая их чтению, а они водили меня по окрестностям, знакомя с жизнью местной фауны.
После этого, я частенько посещала места наибольшего скопления народа. Мне было приятно общаться с незнакомыми людьми, особенно детьми.
Последние две недели мы провели на съемках в Тунисе. Жара стояла такая, что даже я еле могла ее переносить. После недельных мучений, я отправилась в магазин, где прикупила себе несколько местных нарядов. Они были свободными, почти прозрачными и ужасно удобными.
За время наших скитаний, я загорела, хотя не стремилась к этому. Кожа приобрела приятный ровный золотистый оттенок. Эрик пытался уговорить меня ходить на дикий пляж. Ему казалось, сплошной загар должен мне пойти на пользу. Я не любитель зажариваться, но пару раз все же позволила ему уломать себя. Уехав в какую-то глушь, где никто не мог увидеть художества на моей спине, мы провели целый день на пляже. Это, пожалуй, был первый раз, что я смогла раздеться, и войти в воду, не боясь, что кто-то увидит меня во всей красе. Эрик, впрочем, утверждал, что со временем шрамы становятся менее заметны. Да, куда уж менее! Просто на загорелой коже смотрелись не так ужасно, как на бледной.
От солнца, мои темно-русые волосы выгорели, и выглядели стильно в сочетании со смуглой кожей и зеленовато-желтым цветом глаз. Кстати о глазах, я вспомнила, что в детстве Альберти называл этот цвет змеиным. Я помню, как плакала, а мать утешала меня, говоря, что такие глаза у одной из Граций, изображенной великим Боттичелли. Это меня утешало, но обида на отца осталась и по сей день. И вообще, я многое не могла ему простить из воспоминаний детства. Сейчас к ним добавились новые, и прежде всего обида за то, как он поступил с Сиреной.
Последнюю неделю, мы провели на юге Туниса, в отеле посреди песка. Заняться мне было нечем, вот я и наблюдала за съемками и персоналом отеля. Однажды завернула в клуб, где шла репетиция ночного представления. На сцене молоденькая танцовщица разминалась, исполняя различные движения арабского танца. Мне так понравилось, что провела с ней почти весь день. Она взялась учить меня премудростям танца живота.