Подруга выдает эти обескураживающие в своей аморальности слова с совершенно невозмутимым видом, ничуть не стесняясь наполняющего наши бокалы парня-официанта, который, вне всяких сомнений, ее слышит.
Та Оксанка, которую я помню, была куда скромнее. Она даже слово «член» вслух не произносила и уж тем более не «вертелась» на нем. А тут прям разошлась. Прогрессивная стала, раскрепощенная. И богатая. Прям до чертиков богатая, аж завидно.
– Но ты его хоть чуть-чуть любишь? – цепляюсь за последнюю соломинку, которая могла бы хоть как-то оправдать образ мыслей подруги.
– Ох, ну ты сказанула, – Оксана вновь растягивает губы в улыбке. – Любовь – это сказка для маленьких наивных девочек, придуманная для того, чтобы они становились женами глупых бесперспективных мальчиков и безропотно влачили жалкое существование до конца своих дней. Ведь любовь, мать ее за ногу, обязывает быть рядом со своим мужчиной, даже если он нищий работяга с зарплатой в десять тыщ рублей. Согласись, удобно?
– Ну… – в замешательстве тяну я.
– А я, Ками, так не хочу. Зачем мне какой-то мудак с голой жопой, когда есть такие, как Толик, – взрослые, интересные, обеспеченные и, самое главное, готовые платить любые деньги за общество таких, как я, – красивых, молодых и жадных.
Последнее слово она произносит с каким-то хищным оскалом на лице, который, правда, тут же сменяется милой ухмылочкой.
– Не знаю, Оксан, – аккуратно отрезаю маленький кусочек стейка, который она для меня заказала, и кладу его в рот. – Это все звучит как-то пугающе…
– Брось, Ками, не будь ханжой, – подруга с аппетитом уминает свой салат. – Вот скажи, тебе сейчас вкусно?
Медленно жую нежнейшее мясо, которое буквально тает во рту, и отлавливаю себя на том, что мне очень-очень вкусно. Так, как никогда не было.
– Да, – киваю я.
– А теперь вина глотни, – она пододвигает мой бокал. – Глотни-глотни, это тебе не Игнатьевская самогонка, тут и аромат есть, и послевкусие… Ну, пей же, пей! Во-о-т. Чувствуешь, как букет раскрывается?
– Ага, – причмокиваю, смакуя необыкновенно приятный напиток.
– То-то же! – Оксана одобрительно похлопывает меня по руке. – И вот так ты можешь питаться каждый день. Можешь покупать самые красивые шмотки, летать заграницу, смотреть мир… Ну, скажи, кайф?
– Кайф, – соглашаюсь я, находясь в каком-то странном, граничащим с эйфорией состоянии. То ли вино в голову ударило, то ли слова Оксанкины на меня так действуют.
– Мы можем и тебе спонсора подыскать, если хочешь. У Толика полно знакомых. Ты на сколько уж меня младше? На год, на два? – спрашивает она, принимаясь за горячее.
– На два, мне неделю назад девятнадцать исполнилось, – полностью осушаю бокал.
– Отличный возраст, самый сок, – Оксана окидывает меня оценивающим взглядом. – Да и мордашка у тебя прелестная, я всю жизнь твоим губам завидовала.
– Моим? – удивленно приподнимаю брови.
– Ну, конечно! Тебе ведь даже гиалуронку колоть не нужно, свой объемчик приличный.
Да, Оксанка права, губы у меня от природы очень пухлые. В детстве я даже немного комплексовала из-за этого, но, повзрослев, поняла, что нынче, оказывается, так модно.
– Ну, так что? Организовать тебе знакомство с богатым дядей? – не упускает мысль она.
– Мне, наверное, такое не подойдет, Оксан… – неуверенно отнекиваюсь я. – Не умею я всего этого, понимаешь?
– Чего не умеешь? – вопросительно косится подруга.
– Сексом заниматься, – выпаливаю, краснея.
– Девственница, значит? – понимающе тянет она. – Так это даже хорошо, ценить больше будет.
– Я… Я не знаю…
По правде сказать, я всегда мечтала примерить на себя жизнь, которую, судя по соцсетям, ведут сотни других молодых девушек, – завтракать эстетичными круассанами, носить брендовую одежду, покупать косметику премиум-класса и отдыхать на Мальдивах. Я ведь ничуть не хуже!
«Прямо, как Джоли в молодости», «не лицо, а произведение искусства», «ноги от ушей, тебе бы в модели податься» – каких только комплиментов не слышала в свой адрес. Я знаю, что красивая, еще в восьмом классе, когда мальчишки начали табунами за мной бегать, поняла это. Но вот пользоваться внешностью, как каким-то козырем, никогда не умела… А, может, пора начать?
– Как Булатик? – резко переводит тему Оксана.
– Все так же, – грустно вздыхаю я, вспоминая брата, страдающего детским церебральным параличом. – Он, конечно, старается, да и мама не оставляет надежд, что он когда-нибудь пойдет, но…
– Ему, наверное, всякие тренажеры нужны? Ходунки и прочее?