Благодаря этому, небольшая толпа сбивается в кучу, чтобы рассмотреть движения брюнета. Громкие басы ударяют в голову, но он лишь позволяет своему телу расслабиться и двигаться в такт каждой частичкой своего тела. Он слышит одобрительный свист как от девушек, так и от парней, которые в это время наблюдали за ним.
Юнги стоит, не отрывая взгляда от танцующего брюнета, освящённого светом неоновых огней.
Песня внезапно сменяется на более спокойную R&B и Чимин стонет, чувствуя, как накопившийся адреналин покидает его тело, всё же энергичная музыка ему более по душе. Парень сканирует взглядом толпу, видя, как люди без намёка на смущение лапают друг друга. Не удивительно, под такой-то текст.
Со временем Чимин чувствует, как медленный соблазнительный ритм цепляет и его.
— Ты притащил меня сюда, чтобы повеселиться в одиночестве, мелкий? — хриплый голос раздался прямо в чиминово ухо, и Пак чуть не застонал от такой неожиданной близости. Он оборачивается, сталкиваясь с нечитаемым взглядом тёмных глаз.
— Почти забыл о тебе, — хихикает младший, на что Юнги почти рычит, делая шаг навстречу Чимину, который тут же делает шаг назад, восстанавливая пространство между ними.
— Клянусь, когда-нибудь я прибью те-
— Конечно. Буду ждать, — недвусмысленно отвечает Пак, очень быстро правда, но Юнги прекрасно всё услышал. Старший удивлённо приподнимает брови на лукавый ответ Пака.
Чимин всегда знал, как заставить Юнги испытать смятение или интригу. Именно поэтому парень с серебряными волосами решает остаться на месте, когда Чимин слегка отворачивается, намереваясь продолжить танцевать. Юнги решает, что он делает это исключительно из-за алкоголя. Не более.
Вскоре парни вернулись за стойку, по очереди выпивая, потому что Юнги все таки станцевал на танцполе, и теперь настала очередь Чимина пить как настоящему мужчине.
Теперь Пак чувствует, как жжёт буквально всё его тело, а не только горло. Всё вокруг становится каким-то мутным, тело расслабляется.
К пятому «заходу» Чимин почти отключается, опираясь лицом на руки и без остановки бормоча что-то, что Юнги с трудом мог разобрать, хотя и сам Мин был не менее пьян.
Чимин просто сидит, будто в тумане; его голова лежит на холодной мраморной стойке, когда он протягивает руку к многочисленным серьгам в ушах старшего.
Парень ожидает, что Мин вздрогнет и отбросит его руку, но Юнги этого не делает.
Чимин глубоко вздыхает, проводя подушечками пальцев по мочке уха, мягко, нежно и невыносимо соблазнительно. Он чувствует, как его сверлят тёмным взглядом, но не останавливается. Алкоголь действительно избавил его от всех тормозов.
— Ты знаешь, я всегда… всегда думал о том, чтобы прикоснуться к этим серьгам, — неожиданно внятно говорит Чимин, тем самым застав врасплох старшего, который уже готовился отбросить чужую руку. — Всегда… так долго. Очень долго, — Чимин уверенно улыбается, задевая металл кончиками пальцев.
Прикосновения, время от времени, попадают прямо на бледную, но в то же время обжигающую кожу парня.
Чимин чувствует, как внутри всё скручивается в тугой узел, пропитанный похотью и желанием. Брюнет никогда не думал, что алкоголь заставит его испытывать подобные чувства.
Чёрт, он так возбуждён прямо сейчас.
Юнги, наконец, убирает шею от прикосновений Чимина, и последний чувствует, как с кончиков пальцев исчезает чужое тепло. Пак наблюдает за тем, как старший выпивает ещё три стакана какого-то напитка, и задаётся вопросом, провоцирует ли алкоголь в старшем такое же желание?
Или всё это вовсе не из-за алкоголя?
***
— Глубже, ох…!
Спинка кровати ударяется о стену, а сама кровать громко скрипит, смешиваясь с непристойными звуками, заполнившими комнату. Эхо шлепков кожи о кожу. Стоны прямо в чужие губы.
— Чёрт, ты такой, блять, узкий!
Их тела сливались, на их спинах вырисовывались красные узоры. Следы от ногтей и укусов. Приятно и больно.
Шумные стоны и вздохи смешиваются.
— Я почти-
— Тебе приятно, не так ли?
— Ох, Боже, Да!
Нечленораздельные фразы. Ногти, царапающие кожу, и несдержанные стоны. Эйфория. Десять секунд чистого удовольствия, прежде чем вернуться сознанием в реальность.
Это пахнет чистым сексом с примесью алкоголя и влажным полуночным бризом.
Это всё, что угодно, только не любовь.
========== Ты принадлежишь миру. ==========
Острая боль распространяется по всему телу Чимина в то время, как парень пытается сфокусировать свой взгляд на потолке. Получается не очень, поэтому спустя несколько безуспешных попыток, брюнет закрывает глаза и шумно вздыхает, прежде чем окончательно проснуться.
Спустя пару минут Чимин уже в состоянии разглядеть солнечные лучи, пробирающиеся сквозь шторы, и он осознает, что над ним абсолютно точно незнакомый потолок.
Он не уверен — полностью проснулся или нет.
Чимин стонет от резко накатившей головной боли, что буквально заставляет его вздрогнуть. Он откидывается обратно на постель, как вдруг чувствует прикосновение к чужой коже. Пак застывает.
Человек рядом с ним издаёт глубокий стон, и Чимин слышит шуршание простыней. Ощутив острую боль в нижней части спины, Паку даже не хочется заглядывать под одеяло, хотя он и так чувствует, что нам нём нет никакой одежды.
— Чёрт… чёрт, чёрт, чёрт, — повторяет брюнет снова и снова, потому что он уверен — он голый, и у него ощущение, будто он приклеен к матрасу. Тело словно онемело, но оно прекрасно помнит тяжесть чужого тела рядом, помнит объятия на протяжении всей ночи.
Чимин начинает думать настолько быстро, что мысли путаются, и он даже не знает какие выводы ему стоит сделать.
Прошлой ночью. В клубе. Смотрел выступления хёнов. Пил, много пил. Танцевал. Пил, пил и… всё. Вот он лежит совершенно голый в полном замешательстве с, наверное, сильнейшим похмельем в жизни.
Чимин размыто помнит некоторые фрагменты, вроде того, как он пил с Юнги. Но после этого — ничего. Абсолютная пустота.
И наихудший исход напрашивается сам собой. Его взгляд цепляется за тело рядом.
— Ох, нет, не говорите мне-
Слова застревают в горле, когда он видит знакомую серую макушку и многочисленные серьги в ушах. На спине татуировка в виде двух драконов, а рядом с ними несколько красных отметин, хаотично разбросанных на лопатках парня.
— Кто… Какого… — второй парень также испытывает болезненное похмелье, и пытается повернуться, чтобы встретиться лицом к лицу с Чимином.
У Чимина нет никаких слов, чтобы объяснить это. Кто-то должен объяснить. Рассказать, что случилось. Это может быть глупой шуткой, верно? Должно же быть другое объяснение, потому что Чимин даже в теории не допускал вероятность ночи с Юнги.
Взгляд на лице Мина, пропитан чистой яростью и абсолютным отвращением, когда он мысленно пытается восстановить произошедшее, пронизывает сердце Чимина, и он понимает, что это никакой не сон.
Это кошмар.
В воздухе висит напряжение, нет и намека на нежность, никаких хороших мыслей.
— Какого хрена произошло?
Чимин слышит хриплый голос Юнги. Мин садится на кровать, хватаясь руками за голову.
— Откуда мне знать? Меня унесло после несколько стаканов, — начал Чимин, но оказался прерван.
— Так ты чёртов педик? Что на тебя, блять, нашло? — Юнги поворачивается, одаривая младшего холодным взглядом, и последний чувствует, как под одеялом начинают дрожать собственные ноги. Он должен сохранять спокойствие.
— Зачем мне трахать парня, когда вокруг есть столько девушек, которых я мог бы-
Чимин закусил губу и глубоко вздохнул.
«Ты не можешь обвинять его, Чимин, он прямолинейный, ты знаешь это. Это же Мин Юнги.»
Пак пытается успокоить себя, оправдывая колкие фразы парня с серебряными волосами, но независимо от того, о чём он думал, он не мог объяснить множество красных отметин на шее и глубоких синяков на бёдрах. Тело до сих пор помнит прикосновение чужих рук к собственной коже.