— Господи, что ты надумал?
— Дослушай, тетушка, а потом возражай. Вот, мол, Сидор Петрович, какая для тебя удача. Партизан-то, мол, сам в капкан попался. Без приманки. Бери, мол, его голыми руками. Ты, мол, Сидор Петрович, обо мне скажи доброе слово коменданту. Пойдем, мол, скорее, а то как бы не проснулся. Парень, мол, махонький, хиленький. Я, мол, одна и то с ним справлюсь, а сейчас, мол, он мертвецки пьяный.
— Не пойду, не пойду. Зачем это тебе?
— Потом все объясню, тетушка. Это я не сам, а по заданию. Понимаешь?
— А вдруг он с комендантом придет?
— Ни за что. Он, подлец, выслужиться захочет перед фашистами.
— Господи, время-то какое пришло, — жаловалась Степанида.
— Подумай, тетушка, и скажи. Если боишься, я сам пойду к старосте на дом.
— Что ты, упаси тебя бог.
— Теперь покажи мне землянку.
Зашли в землянку.
— Хорошо. — Ему понравилась землянка. — Когда, тетушка, пойдешь к старосте, разбуди меня. Старосту веди прямо в землянку.
Степанида, пересилив страх, все-таки пошла к старосте. Петька заверил ее, что никакого худа ей не будет. Напротив, дело он повернет так, что староста станет ей защитой. Получилось так, как и предполагал Петька: староста охотно согласился накрыть партизана самолично. К землянке подошли тихо.
— Спит, — прошептала Степанида. — Заходи, Сидор Петрович.
Петька лежал на кровати и притворно похрапывал. Засветили лампу. Глянув на парня, староста понял, что Степанида обманула его. Он кинулся к двери, но Петька, как кошка, соскочил с кровати и схватил его за горло. Староста захрипел. Петька бросил старосту на пол. Староста немного пришел в себя, заохал, застонал.
— Замолчи, старый пес, — цыкнул Петька. — Только крикни, удавлю. Тетушка Степанида, уходите.
В землянке остались вдвоем. Петька зачерпнул кружку воды из ведра и залпом выпил ее.
— Хочешь, Сидор Петрович?
— За что ты меня? Что я тебе?
— Сейчас поговорим. — Петька вынул из кармана немецкий пистолет. — Видал? Сядь на табуретку. — Староста еле поднялся. — Эх, ты, Иуда!
Петька наставил пистолет на перепуганного старика. Староста закрыл лицо руками. Петька прислонил холодное дульце к морщинистой руке. Староста, замирая от страха, со стоном повалился на пол. Петька вынул пачку «Беломора», чиркнул спичкой.
— Курить хочешь, Сидор Петрович?
— Зачем, казнишь? — стонал и охал староста. — Ты лучше пристрели меня.
Петька хихикнул.
— Ишь, чего захотел, старый пес. Очень легкой смерти хочешь. На тебя, на старую собаку, пули жалко. Я тебя не пристрелю, а повешу. — Староста, не шелохнувшись, лежал вниз лицом.
— Вставай, Сидор Петрович.
Староста не отзывался.
— Не встанешь — пулей подниму. Чего искал, того и добился.
— Не по своей воле, — загнусавил староста. — Пригрозили. Розгами секли.
— Не бреши, старый черт. — Вскочил с кровати. — А ну скинь портки. Поглядим, где тебя пороли.
— Уж прошло. Зажило.
— Не тяни время, старик. Ты у меня не один.
— Прости, дьявол попутал.
— Не уполномочен миловать предателей. Вставай!
— О-о-о, — заскулил старик. — Царица небесная, ты видишь, я не виновен ни перед тобой, ни перед людьми.
Петька схватил под мышки старосту, сухонького, костистого. Руки и ноги у старика висели, как плети.
Вбежала Степанида.
— Петенька, не надо. Погоди, милый, — дрожа всем телом, зашептала хозяйка. — Не надо, Петенька.
— Не надо, говоришь? — Снял петлю и бросил старосту на кровать. Отдышался. Подошел к ведру и, наклонив его на себя, стал пить крупными глотками солоноватую воду. — Сидор Петрович, пить хочешь?
— Измучил, истерзал ты меня.
— Слушай, не буду вешать. Молись за Степаниду. Она — твоя спасительница. Советской власти изменил, думал, конец ей, а она вот нашла тебя. От нее никуда не спрячешься. Вот тебе авторучка и бумага. Садись и пиши. А что писать, скажу.
Староста, охая и вздыхая, взял ручку.
— Вешать не буду. Это успеется. А быть может, выпрошу тебе помилование. Садись на пол, а бумагу клади на табуретку. — Петька направил луч фонарика. — Так видно? Пиши. Я, Сидор Петрович Кучеренко… Написал? Нахожусь на службе у немцев по заданию партизан… Написал? По заданию партизан, коим передаю военные сведения через партизана Петра Демина… Через партизана Демина. Написал? Сего числа. Подожди писать. Послушай, что спрошу: новая дивизия под Сталинград прошла?
— Прошла, — без запинки ответил староста. — Две ночи, вчера и позавчера, на машинах везли.