— Ты выглядишь очень впечатляюще, — Рычание стихло, уши навострились. — Я думала, что ваш вид остался только на страницах сказок. — Мне в ответ раздался булькающий, порыкивающий смешок.
— Про твой вид, можно сказать тоже самое — сорх, — Голос низкий порыкивающий, шерсть на загривке улеглась. — А мы гадали, куда подевались все голуби в округе, — Снова смех.
— Зачем ты ранил Селерина? Этот человек находится под моей защитой, — На этот раз существо просто покатилось со смеху. Я что-то смешное сказала?
— Селерин Алер ист Марко — не человек. Он — глава нашего клана. А я его телохранитель, — Так вот, почему Селерин мог так тихо ходить и видел в темноте. Могла бы быть повнимательнее. Но если это телохранитель, то кто ранил моего друга?
— Хорош, охранник. Да если бы не я, твой подопечный истек бы кровью раньше, чем ты пришел бы ему на помощь. Как ты допустил, что его вообще ранили. Или у вас слово "телохранитель", подразумевает какое-то другое значение? — Оборотень поник, от веселости не осталось и следа, уши прижались к голове, нос опустился к лапам, а из пасти раздался совсем человеческий стон.
— Он от меня сбежал… Глупый мальчишка. К девчонке собрался идти. Что он в ней нашел? Худая, мелкая. А он как завороженный, все про нее говорил, яблоки ей таскал. Увидел бы его отец, в гробу бы перевернулся. Чтобы чистокровный вилаф бегал за человеком. В общем, его дружок ножом пырнул, когда он, как мальчишка, собрался стащить со склада яблоки. Я нашел этого полоумного в канаве со свернутой шеей, и пошел по следу хозяина… Постой. Ты говоришь, что хозяин под твоей защитой и кровью бы истек… а как же девчонка?
— Дошло. А я-то думаю, когда уже поймешь? — Тут оборотень повалился на спину и принялся, громко смеясь, кататься по крыше. Истеричка какая-то. Я опешила от такой реакции, перелетела на крышу к охраннику и с интересом уставилась на него. Вилаф отсмеявшись, вытянулся на пузе, и вывалив язык весело сверкнул на меня зеленым глазом, совсем как Остик. Даже рука потянулась погладить.
— Вот это хозяин ошибся. Ухлестывать за сорхом. Да еще, сорх его под покровительство взял и даже лечил, — Оборотень опять глухо рассмеялся. А мне этот шутник надоел. Я просто не понимала причины его веселья. Щелкнула когтями перед носом вмиг замершего вилафа и спросила.
— И что в этом такого? — Оборотень опешил.
— Так наши виды враждуют. Вот уже больше семи сотен лет. Ты первый сорх, который вообще с нами заговорил. Вы же считаете нас животными, — Вилаф как будто сам себе напомнил, что слишком расслабился и поднявшись отошел от меня на самый край крыши. — Ты не знала?
— Знала, просто не поняла, что Селерин — не человек. Морок притупляет чувствительность. — Решила, что о моем происхождении, оборотню знать не положено. — А потом появился ты, в книжке сказок видела картинку, там вы вполне нормальные, и я решила поговорить, ты ответил. Можешь забирать своего хозяина, он должен проспать до утра. Постарайся, чтобы он больше ко мне не приходил. Хоть вы и разумны, но мы все-таки враги. — Сказала, а у самой сердце как-то странно екнуло. Развернулась и полетела в сторону мансарды.
Я скользнула в окно, оборотень войти не смог, охрана не пропустила. В комнате пахло кровью. Остаток ночи придется заниматься уборкой, иначе запах въестся намертво. Селерин не спал. Увидев меня, он попытался вскочить, но не смог. Конечно, оборотень восстанавливался намного быстрее, чем обычный человек, но все-таки кровопотеря оказалась слишком сильной, даже для него. Но вилаф упорно пытался встать.
— Лежи спокойно, — От звука моего голоса, парень замер с открытым ртом. А я сложила крылья и убрала когти. Натянула на себя перемазанную в крови сорочку и накинула морок — по плечам каскадом рассыпались черные волосы. Он сморгнул и уставился мне в лицо. Тут за окном раздался голос телохранителя.
— Чертовы сорхи. Вечно понавешают охраны… И долбишься в нее как в стену, хорошо хоть током не бьет, а то, знавал я одного, тот еще мастер был, — Интересно, кого это он знавал? Селерин, наконец, смог что-то сказать.
— Так ты — сорх? — В его глазах промелькнула целая буря чувств. — Вот почему ты так странно пахнешь… — Не, ну это уже слишком.
— Твой охранник уже заждался, будет лучше, если ты больше не будешь ко мне приходить. — Говорю, а у самой сердце сжимается, жалобно так… и с чего это оно. Селерин с трудом встал, я отвернулась. Парень закутался в простыню, забрал свою окровавленную одежду и пошатываясь подошел к окну. Даже не попрощавшись вышел в открытую створку. Было обидно, до слез. Я подхватила с пола обломок ножа, что вытащила из его раны и, свесившись через подоконник, позвала.