— Кристен, его надо помыть, с головой я справилась, а вот остальное на тебе. Я буду ждать… — Покосилась на дверь. — Я отвернусь. Мне еще воспитательную беседу провести надо. — Вилаф хмыкнул, снял с себя кафтан, рубашку и принялся орудовать намыленной губкой. А мне скучно стоять носом к стенке, вот и спросила. — А что это с Марианной?
— А ты прям не знаешь? — Слова пыхтящему оборотню давались с трудом, а ну поворочай-ка, бессознательную тушку не мелкого хозяина. — Как грохнет в дверь рукой, а там шипы, длиной в палец. Я так думаю, электричество лучше, дырок в теле не оставляет. — Значит шипы. Интересно то как. И все же, нечего в закрытые двери ломиться. На пол шмякнулись мокрые, грязные бриджи. Похоже помывка движется к концу.
— Подай полотенце, оно в том шкафу, на полке. — Видела бы меня сейчас моя мама.
Селерина уложили на диванчик, лицо приобрело почти нормальный оттенок. Бледный правда немного. Попросила Кристена, принести что-нибудь поесть, только не жирное, можно вареное мясо с бульоном. После его ухода, присела рядом с парнем на край дивана и провела рукой по впалой щеке. Месячная щетина, была уже достаточно мягкой, но выглядела неопрятно и походила на короткую бородку. Глаза открылись, белки были красные, от полопавшихся капилляров, но сами глаза, смотрели уже более-менее осмысленно. Он улыбнулся.
— Ты все-таки пришла, — Потом его взгляд переместился на свое тело и полотенце на бедрах. — Я… а кто меня мыл? И почему все так болит? — Я немного злорадно сказала.
— Мыл тебя Кристен. А болеть теперь будет не меньше недели. Сам виноват. Устроил из своей комнаты свинарник. Бедный Кристен, за тобой как за малым дитем ходил, — Похоже мои обвинения его никаким образом не трогали. А если попробовать так? — Невесту свою выгнал, помолвку расторг, — Ой, похоже это его даже обрадовало, — Ты чего так радостно улыбаешься?
— Ты пришла. Я думал, что ты меня видеть не желаешь. Мне… больно без тебя. Знаю, что оборотень и сорх никогда не смогут быть парой, но только не прогоняй меня больше. Позволь просто быть рядом, — Почему мне от его слов так хорошо и тепло на душе? Губы сами разъезжаются в счастливой улыбке… но что это я. Мне учиться надо. Отца спасти.
— А как же Марианна? — Селерин погрустнел.