Следующие несколько часов мы повторяли, что такое хорошие манеры, о которых дома, если честно, я и знать не знала. Как нужно ходить, как говорить. Как накрывать на стол. Гламора учила меня, как правильно делать реверанс и даже как смотреть на Дороти.
Если урок с Герт целиком состоял из беседы и напоминал скорее разговор с другом, то Гламора на занятии была строга и ни на секунду не прерывалась, сразу после одной темы переходя к другой. Когда мы закончили, у меня голова шла кругом от массы, на мой взгляд, совершенно бесполезной информации. Но это оказалось не все! Перед уходом Гламора вручила мне стопку книг: по архитектуре, искусству, этикету и парочку романов в придачу.
— Эти книги читали все в Стране Оз, кому еще не перевалило за вторую сотню. Мы обсудим их на следующем занятии.
Она вновь уселась за туалетный столик и, забыв обо мне, повернулась к зеркалу. Щетка для волос взметнулась в воздух и принялась расчесывать ей волосы.
Я что, должна буду соревноваться с Дороти в эрудиции? Заболтать ее до смерти? Уморить скукой?
— Все это? — недоверчиво вопросила я. Да потребуется месяц, чтобы осилить хотя бы половину этой макулатуры.
— Ты справишься, — сказала Гламора. — И еще. Я понимаю, что не нравлюсь тебе. И прекрасно знаю, что ты мне не доверяешь. Это хорошо. Ты и не должна мне доверять. Как и всем остальным здесь. Каждая подаренная улыбка, каждое теплое слово, даже печеньице, — все делается с одной целью. И цель эта — смерть принцессы.
— Я знаю, — ответила я. — Но зачем вы мне это говорите?
— А затем, что в мире Дороти слова «добро» и «зло» утратили свой смысл, — отозвалась Гламора.
Говоря это, женщина мило улыбалась, словно пыталась своим откровением оказать мне услугу. Она провела расческой по волосам, и те начали менять цвет, превращаясь из светлых пламенно-золотистых в темно-рыжие.
Я знала, что делает Гламора. Она предостерегает меня насчет Герт. Но зачем?
18
— Ну что на нее нашло? — возмущалась я, когда вечером после занятия с Гламорой мы с Ноксом шли ужинать.
Он забрал выданные колдуньей книги, и те растворились у него в руках. Полагаю, отправились прямиком в мою комнату, где и будут лежать в ожидании более тщательного изучения.
Чародей насмешливо взглянул на меня.
— Ты спокойно выносишь побои и учишься колдовать, но бесишься от необходимости прочитать пару книжек? — засмеялся он. — Мы думали, занятия с Гламорой окажутся для тебя самыми легкими. — Говоря это, он слегка улыбался, словно отлично знал, как порой нелегко приходится с этой колдуньей.
— Есть в ней что-то такое… — протянула я, — от чего мурашки бегут по коже.
— А чего ты хочешь? — ответил Нокс. — Она близнец Глинды. Представь, каково это — знать, что твоя сестра восстала против тебя и однажды вам придется встретиться в битве лицом к лицу.
Я остановилась посреди коридора. Нокс повернулся ко мне, на его лице заиграли отблески пламени, освещающего наш путь.
— Герт хотела знать, какая я, но дело в том, что я не знаю даже, какие вы на самом деле. Да что там! Я даже не знаю ни одного пункта вашего огромного плана, который, возможно, весь завязан на мне.
— Чтобы идти по дороге, не обязательно знать каждый ее поворот.
— Но быть в курсе конечной цели полезно.
— И она тебе известна: свергнуть Дороти.
— Ты знаешь, о чем я говорю. Можешь хоть на мгновение сбросить эту маску примерного воина и просто побыть человеком?
Парень на секунду замолчал, серьезно задумавшись над моим вопросом, и в конце концов заявил:
— Только Момби и Герт знают план целиком. Все остальные — лишь частично. В таком случае, если кого-нибудь из нас поймают, не все будет потеряно.
— Но что, если… — Звон бокала Гламоры предостерег меня от дальнейших расспросов.
— Я не имею права рассказывать чужие истории, — отрезал Нокс, а потом, словно почувствовав себя неуютно, добавил: — Добро пожаловать на первый официальный ужин в составе Революционного Ордена Злых, — и провел меня в обеденный зал.
Этот зал был подобен Гламоре — такой же величественный и пугающий. Столом колдуньям служил круглый кусок серого сланца, подвешенный в воздухе в самом центре пещеры. Стены теплого шоколадного оттенка заросли живыми цветами, на столе стояли приборы из черного фарфора, а на потолке росло очередное дерево-люстра.
Там уже сидели Момби, Герт и Гламора. Нокс кивнул, указывая мне на один из стульев, сам же занял соседний. Нервничая, я тоже присела. Мы с мамой не ели за одним столом с тех пор, как мне стукнуло двенадцать. У нас в трейлере был только раскладной столик, который она заваливала газетами и неоплаченными счетами.