— Что за?.. Как я?..
Разве это возможно? Я что, перескочила через весь зал? «Разве не видишь? Ты сделала это!» — раздался в моей голове голос Герт, а потом появилась и она сама. Колдунья была здесь все это время. Меня бросило в жар, руки загорелись. Герт специально это устроила, заставила Гламору и Нокса притащить меня сюда и как следует разозлить. Как и тогда, с Источником, она делала лишь то, что считала нужным, но на этот раз зашла слишком далеко.
Комната вновь закружилась. Руки горели все сильнее — они пылали светом, готовым сорваться прочь. Не мягким и нежным, как у Герт, а обжигающе красным, словно вспышки, огненные стрелы. И стрелы эти ринулись на Нокса. Но парень сам вспыхнул странным синеватым свечением, отразившим огненные снаряды. С моих рук срывались новые стрелы, прежде чем я успевала выбрать цель. Они выстреливали в воздух, взрываясь, словно фейерверки, и опадая дождем.
Я была зла. Слишком зла. Непередаваемо и отчаянно. Мне хотелось сбежать от Нокса, от Герт, от всех них, но не получалось пошевелить даже пальцем. Парень метнулся ко мне и обхватил ладонями горящие руки. А в следующее мгновение мы уже исчезли из пещеры, оказавшись на том же самом месте, куда он приводил меня в первый день тренировок, — на вершине горы. Только в этот раз над головой раскинулось бездонное черное небо, усыпанное звездами, которые не были похожи на те, что светили в нашем мире. Здесь они сияли заметно ярче. А еще, в отличие от наших созвездий, вид которых порой совершенно не соответствовал названию, эти представляли собой настоящие произведения искусства. Чем дольше я всматривалась в них, тем отчетливее они становились, складываясь в картинки, похожие на те, что рисовали в книгах. Я заметила подкову, медведя, тигра и дракона.
— Герт посчитала, что воспоминания о доме блокируют твою магию. Мы должны были попробовать надавить на тебя. Должны были узнать, сработает ли это. — Нокс указал куда-то вдаль. — Смотри, вон мое любимое созвездие! — Он вытянул руку, и группка звезд перестроилась, складываясь в изображение велосипеда.
Когда я подняла взгляд, голову наводнили воспоминания: мне пять лет, мы еще не переехали в «Пыльные акры», и мама учит меня кататься на велосипеде.
В тот день я впервые попробовала проехаться на двухколесном, а мама пообещала придерживать его, чтобы он не упал. Когда велосипед мчался вниз с холма, а ветер трепал мои волосы, я радостно закричала, празднуя победу. У меня получилось! Именно тогда я и поняла, что мама больше не держит сиденье. Я еду самостоятельно. А потом велосипед налетел на кочку. Когда я поднялась на ноги, одна коленка была ободрана до крови, а поломанный велосипед валялся на дороге. Но, подняв голову, я заметила на вершине холма маму, радостно хлопающую в ладоши.
Сегодня я уже привычно отбрасывала в сторону мысли о ней. Слова Герт о прощении посеяли в душе семена сомнения, но я не желала, чтобы они давали ростки, хотела отвлечься от них. Я сконцентрировалась на занятиях: пыталась понять, куда я должна в следующую секунду ударить кулаком или как зажечь свечу по первому желанию, старалась запомнить кучу бесполезной фигни из выданных Гламорой книг. Но я врала сама себе. Старые мысли по-прежнему оставались со мной, как бы сильно я ни хотела их забыть. И теперь, стоя вместе с Ноксом на вершине горы, я могла думать только о маме.
Какая же я дура! В какой-то момент позволила себе мечтать о выпускном, о танце с Ноксом и о том, что, возможно, он не так уж сильно меня ненавидит. Ярость в груди вспыхнула с новой силой.
— Не важно, как вы добиваетесь своего, — проговорила я сквозь сжатые зубы, глядя на парня снизу вверх. — Не важно, что делаете, чтобы достичь цели. Нельзя просто взять и убить кого-то. Смерть ничего не изменит.
Нокс отвел взгляд, а затем вновь посмотрел мне в глаза. На его лице что-то отразилось. Вина? Сожаление? Пожалуй, нет… Возможно, любопытство. Он будто что-то осознал. Похоже, ему и в голову не приходило, что мне может быть больно или плохо, что я могу разозлиться. Неужели он думает, что колдовать важнее всего на свете?
— Мы единственные, кто хочет ее свергнуть. Единственные, кто на это способен. Или мы, или никто. Мы сотворим маленькое зло на благо всей Страны Оз.
— Ты когда-нибудь говоришь своими словами, а не повторяешь заученные фразы? Можешь хоть раз сам принять решение?
Он отвел взгляд.
— Ты всегда задаешь так много вопросов?