— Ты сама вольна решать, каким видом магии заниматься и кем быть. В конце концов, это одно и то же. Но ты не обязана злиться.
— А что, если я хочу? — бросила я. — Я не имею права злиться?
Герт невозмутимо пожала плечами, но я продолжала свою тираду:
— Только вспомните, что я сотворила, когда злилась. Опалила небо, и оно плакало снегом из пепла. Злость работает. Намного лучше других чувств.
— Но тебе не обязательно начинать именно со злости. Представь, что можно начать и с чего-нибудь хорошего.
— Конечно, прекрасно, — огрызнулась я. — Представить я много чего могу, но это не значит, что оно станет реальным.
— Все возможно, милая. Оглядись.
Я горько рассмеялась:
— О да, Страна Оз… Место, где любой твой кошмар может стать явью.
— Посмотри на нас, — продолжала Герт, не обращая внимание на мои слова. — Мы, ведьмы, всегда боролись друг с другом, а теперь живем вместе под одной крышей. Вместе трудимся ради благого дела. Это только показывает…
Я представила, как мы с Мэдисон Пендлтон после всех ее издевательств внезапно стали лучшими подружками, и покачала головой. Но Герт говорила, конечно, не о Мэдисон. Колдунья говорила о моей маме. Мне казалось, что заставить себя простить ее — равносильно новому страданию.
— Зачем вы так настаиваете? — спросила я. — Мама ведь за миллион километров отсюда. Это все не важно.
— Она — голос в твоей голове.
— А вы хотите, чтобы вместо ее голоса там был ваш?
— Нет, чтобы там был твой голос, Эми.
Я отказывалась смотреть на Герт, отказывалась довериться этим теплым, словно у родной бабушки, глазам, поскольку знала, что они лгут. Герт молчала, а я все так же продолжала вглядываться в водную гладь и, когда подняла глаза, заметила, как колдунья исчезает в белом дыму. Что ж, видимо, разговор окончен. Я вновь опустила взгляд: изображение мамы медленно таяло, а когда оно исчезло вовсе, вода забурлила. Над ревущей, пузырящейся водой поднимался пар. Омут кипел, и я прекрасно понимала, что это не часть заклятия Герт. Это сотворила я. Пожалуй, прощение открывает многие пути. Но порой, чтобы простить, нужно зажечь пламя.
Этой ночью я упала на кровать, даже не удосужившись снять платье. Я видела маму. Смогла применить магию. А сейчас бешусь от мысли, что все это как-то было связано с мамой. Мы за тридевять земель друг от друга, а эта женщина даже здесь продолжает влиять на мою жизнь?
Я не могла выбросить из головы картинку, показанную всевидящим омутом: мама, такая чистая и свежая, прижимает к груди мой свитер. Этот образ вызывал грусть. Я скучала по ней, но один случай не мог чудесным образом стереть целые годы других, более мрачных воспоминаний. Сна не было ни в одном глазу.
На следующее утро я поняла, что даже рада очередному занятию с Ноксом. Кулаки чесались кого-нибудь побить. Драка с Ноксом была кстати. Когда по пути на тренировку я проходила мимо покоев Гламоры, до моих ушей донесся ее разговор с Герт. В голосах — приглушенных, но резких и предостерегающих, словно женщины обсуждали нечто секретное, — было что-то настораживающее. Я замерла и прислушалась.
— Не смей это поощрять, Гламора.
— О чем ты говоришь?
— Ты прекрасно знаешь, о чем. В этой девчушке больше трещин, чем в дороге из желтого кирпича. Нокс ее сломает.
— Или она сломает его. Не прикидывайся, что никогда не была молодой. Со всеми нами у нее нет совершенно ничего общего… Она и Нокс…
— Мы связаны. Она привыкает ко мне…
— Этого недостаточно. Знаешь, у меня есть кое-какие подозрения насчет того, кто принес Эми в Страну Оз. Есть всего несколько человек, которым хватило бы сил вытянуть кого-нибудь из Иных Земель. Если мои догадки верны, простой связью мы девчонку не удержим. И все мы это понимаем. Но есть клей попрочнее…
— Несомненно, Эми нуждается в этом. Но не уверена, что наш мальчик способен на любовь. Он создан не для нее. Мы не готовили его к такому.
— Забавно, Герт, — протянула Гламора. — При всем твоем умении читать мысли ты до сих пор не научилась видеть, что таится в сердцах людей. Наш мальчик тоже нуждается в любви. Он просто этого еще не понял.
Помотав головой, я попятилась и бросилась прочь по коридору. Не чувствую я к Ноксу ничего подобного! Может, конечно, он и не полный ублюдок, как я сперва подумала, но это ничего не значит. И уж точно он не влюблен в меня!
21
Сердце все еще бешено стучало, когда я влетела в пещеру, где располагался тренировочный зал. Встреча с Ноксом обещала быть не такой, как прежде, после вчерашнего вечера — после танца, истории его жизни и непередаваемого ощущения магии, бурлящей в моем теле.