Сразу же с порога Кэкэ был вручен пакет с мусором, и он покорно проследовал на помойку. Женщина оценивающим взглядом посмотрела на Дорожную Пыль: «Так! Это что за алкаш!?»
- Я не алкаш, я – Дорожная Пыль, человек помойного мира. А вы, позвольте, кто?
- Меня зовут Люция. Я иногда захожу сюда проведать этого, с позволения сказать, мага, прибрать и что-нибудь ему приготовить.
- Так вы домработница? Можно я буду звать вас Люсей? Мне так привычнее.
- Домработница – это у вас там, на помойке, а Люська – это кличка собаки. Никогда не смей меня так называть!
- Хорошо Люся, как скажете. А вы нерусская?
- Я, кажется, тебя предупреждала, - грозно нахмурилась она. - Ты что, вздумал со мной шутки шутить!?
- Вы, Люся, наверное злющая прибалтка? Ну, что, угадал!?
Было очевидно, что сейчас разверзнутся небеса, вспучится земля, и закипит пресное море.
"Чего это меня так заклинило?" - не на шутку испугался Дорожная Пыль.
Неожиданно она отвернулась от него, и было видно, как затряслись её плечи. Она молча смеялась! Наконец, она повернулась к нему, ее глаза искрились смехом.
- Ты и вправду дурак, а я сначала не верила.
- Почему это я дурак!?
- Так разговаривать с феей Правды может либо сумасшедший, либо полный дурак. Ты, вообще осознаёшь свои риски!? От тебя бы уже давно и светящегося яйца не осталось!
- А что, сегодня постный день, и вы дураков не мочите?
- Нет, день сегодня скоромный. Просто мне мои родственницы уже все уши по мобильнику прожужжали: "Пожалей его, не сердись на него, прости его". Что это они за тебя так заступаются!? А!? Разве нынче неурожай на дураков!? Особенно эта, малАя, племянница моя.
- Скажите, фея, почему у вас такой грозный вид и почему вас все боятся или должны бояться? - решил сменить тему Дорожная Пыль. Люция на секунду задумалась и пропустила его в комнату.
- У правды тяжёлая миссия. Кому может нравиться правда!? Каждый из вас врёт по меньшей мере раз пятьдесят в день и не замечает этого; врёт просто так, врёт с умыслом.
- Если вы инициируете людей к правде, многие уже должны были бы жить не по лжи. Разве нет?
- Дело в том, что ложь нужна не только лгущему. Как раз основным потребителем лжи является наше окружение. Попробуй хотя бы один день контролировать себя и говорить только правду. Ты увидишь, как будут недовольны этим окружающие: они буквально будут требовать от тебя, чтобы ты солгал там, там и ещё там. Вот почему инициация к правде редко даёт плоды. Я как бельмо на глазу в мире магов. Мне пришлось стать очень сильной, чтобы не стать мёртвой. И потом... - здесь она задумчиво замолчала и досадно махнула рукой, как будто бы собравшись уходить.
- Нет, нет. Подождите Люция! Вы что-то хотели сказать. Не так ли? Давайте, уж, договаривайте.
- Видишь ли, наше восприятие устроено так, что мы не можем непосредственно воспринимать мир, не имея хотя бы самой простенькой системы интерпретации. Мир слишком велик, и система интерпретации как бы снимает сливки восприятия. Мы видим мир лишь в части наиболее важной для нас, для нашей жизни. По мере развития человека от ребенка к старику на его систему восприятия начинают влиять его убеждения о том, как устроен мир. Человек видит то, что считает правильным. Например, какой-нибудь анархист читает анархистские газеты, общается с подобными себе, смотрит соответствующие передачи на ТВ и в итоге в потоке событий он постоянно находит подтверждение своим убеждениям. Тоже самое происходит и с либералом. Любой человек совершает хорошие поступки и не очень хорошие. Если кто-то по каким-либо причинам взъелся на другого человека, то он автоматически начинает замечать и отбирать только отрицательные поступки. В итоге через некоторое время у него формируется ОБОСНОВАННОЕ досье мерзавца. Короче говоря, человек видит лишь тот мир, на который направлен луч фонарика, прикрепленного к его голове. По этой причине у людей разная правда, потому что у них разные воспринимаемые части мира. В итоге люди обоснованно формируют разные схемы событий, хотя истинные события не укладываются ни в одну из схем. Они открыты для одной информации и игнорируют другую. Они сами искажают мир и создают ложь внутри себя. Осознают ли они это? Принимают ли это в расчет? Нет! Лишь те немногие, что сумели достичь ясности! Люди сами себе выкалывают глаза. Им так удобней жить. Вот почему участь правды совсем не завидна.
- Да, уж, - грустно подытожил Дорожная Пыль, - Я смотрю, в мире магов проблем не меньше, чем у нас. А вот ваша дружба с Кэкэ связана с его правдивостью?
- Нет, она связана с его силой. Кэкэ - великий маг. Пока я вместе с ним, я в безопасности. Да и ему тоже легче и безопаснее.
- Что-то сила его не очень заметна, - почесал голову Дорожная Пыль. - Странный он какой-то: мухи, мироздание, ну, и... вообще...
- Ты ещё не понял? Кэкэ - необычный маг. Исаак Ньютон, величайший физик и математик, главным делом своей жизни считал работы по теологии, а отнюдь не то, за что его ценят. Кэкэ подобен Ньютону: он не ценит свои магические достижения, из-за которых маги преклоняются перед ним и боятся его. Ему как раз интересны другие вещи, которые большинство считает глупостью или блажью. Это касается и изучения животных, и его исследований в области этнографии и этимологии. Сейчас, например, он работает над изучением происхождения названий поселений магов. Ему даже удалось восстановить одну древнюю легенду.
Она подошла к книжному шкафу и достала оттуда папку с рукописью.
- На вот, почитай на досуге. Только Кэкэ не показывай.
За дверью послышались шаги, вошел запыхавшийся Кэкэ. Дорожная Пыль успел спрятать папку за спину. Кэкэ с Люцией ушли на кухню и там несколько минут шептались. Наконец дверь открылась, и они вышли в комнату. Великий Маг смущенно потупил глаза и даже не сказал, а как будто попросил: «Слушай, нам надо с Люцией отлучиться ненадолго по своим делам. Не скучай, займись чем-нибудь, а мы вернёмся часа через два». Дорожная Пыль про себя улыбнулся и понимающе закивал головой. Чтобы скоротать время до их возвращения, Дорожная Пыль уселся на диван и раскрыл папку.
Сказание о Лахденпохье, двух братьях и одном богатыре
Случилось это в стародавние времена, когда солнце было квадратным, а у змей ещё были маленькие ножки. В то пору земля эта называлась «Очень Северная Карея», а жители, соответственно, очсевкарейцами. Жили тогда на хуторе Риеккала два брата-близнеца Лахденпох и Лахденнах. Мужики они были ладные, но до работы очень не охочие. Бывало, уже солнце встанет, а они всё по лавкам лежат да лениво переговариваются:
- Ну, что, Лахденнах?
- Да ну, Лахденпох!
И опять молчат. Хозяйство у них, значит, запустело, а из еды были только кистепёрые рыбы, потому как они сами из воды выползали и даже в дом заглядывали. Бывало, заглянет рыба в дом, а кто из братьев её первый увидит, зараз в неё лаптем киданёт. А в лапте-то у каждого камень был. Так вот и питались, так вот и постились.
В тот день, когда мысли Бога стали законами природы, приходит Лахденпох с «до ветру» и говорит: