Арнольд скорчил унылую гримасу.
- Никак. Сам черт ничего бы не выжал из таких скудных данных. Придется ждать, авось НТЭ подбросит нам что-нибудь. Да и тогда это будет все равно что искать иголку в стогу сена, при условии, что мы ищем в нужном стогу.
Арнольду мучительно захотелось сунуть в рот сигарету, но, зная, как страстно ненавидит это Крейцер, он подавил свое желание и принялся грызть ноготь большого пальца.
- Мрачные перспективы, - согласился Крейцер и взглянул на часы. - Сейчас начало десятого. Давайте осмотрим место происшествия.
3
«EMW» катила вдоль по Ланге Брюкке - улице с двусторонним движением, протянувшейся от центра города через Хавель. В спокойной воде реки возле пристани кружили лебеди, вдоль бетонированной набережной стояли моторки, поджидая гуляющих, которые надвигались пестрыми стаями, с детьми, фотоаппаратами и съестными припасами.
Когда город остался позади, Крейцер опустил стекло. В машину ворвался запах бензина, аромат нагретого леса и свежего сена. В поле тарахтели тракторы, волоча за собой пыльные хвосты. Темно-зеленые поля картофеля, луга, кустарник, сосновые рощи проплывали мимо. Потом дорога пошла под уклон, нырнула под железнодорожные пути и вынырнула на подступах к деревне Филиппсталь, камышовые крыши которой проглядывали сквозь по-осеннему пеструю листву.
Еще немного - и они оказались в большом населенном пункте. Гуси встретили машину гоготом и шипением, шоферу пришлось немало потрудиться, чтобы не переехать какую-нибудь воинственно вытянутую шею.
Перед школой - красным кирпичным зданием с белыми рамами - машина остановилась. Крейцер и Арнольд поднялись по ступенькам крыльца и вошли в прохладный полутемный коридор. На одной из дверей был кнопками приколот кусок картона с надписью печатными буквами: «Учительская». Они постучали и вошли. Комната была низкая, с белеными стенами и дощатым потолком. В одном углу стояли свернутые в трубку карты, на полу высились стопки учебников, а на старом крестьянском шкафу выстроились, словно на выставке, чучела птиц. Поближе к окну стояли два письменных стола. За одним из них, окруженный пестрыми чернильницами и тетрадями, сидел молодой человек в очках с толстой роговой оправой, которые едва умещались на его вздернутом носу. Завидев вошедших, он поднялся с места и торопливо застегнул верхние пуговицы своей фланелевой рубашки.
- Мы хотели бы поговорить с фрейлейн Шварцхаупт, - сказал Крейцер. - Она ведь здесь работает, верно?
- Да, здесь. Вы по поводу вчерашнего происшествия?
Крейцер кивнул. Молодой человек на мгновение задумался.
- У нее сейчас урок, - сказал он, - но я ее вызову.
- Большое спасибо.
Молодой человек отмахнулся от благодарностей.
- Вы пока присядьте, пожалуйста. - И, указав на два стула, стоящих возле дверей, он взял со стола стопку тетрадей и вышел из комнаты.
Крейцер сел, Арнольд же подошел к открытому окну. В школьном саду цвели мальвы, астры и гладиолусы. Овощи там тоже были. На каждой грядке торчала дощечка, где было обозначено, какой класс следит за этой грядкой. Пригревало солнце, кругом стояла непривычная для горожанина тишина.
Скоро по коридору зацокали каблучки и в учительскую вошла фрейлейн Шварцхаупт. Вид у нее был теперь не такой ужасный, как накануне вечером. Белая блузка и костюм подчеркивали ее свежесть; волосы, легкими прядями ниспадавшие на плечи, золотились на солнце. Живые глаза и несколько веснушек делали ее совсем юной.
Крейцер назвал себя и своего коллегу и попросил ее проводить их к месту происшествия.
- С удовольствием, - откликнулась фрейлейн Шварцхаупт, - если только я смогу быть вам полезной. - Она подошла к шкафу, распахнула его дверцы и достала оттуда белую дедероновую куртку.
Они вышли на улицу, шофер сунул газету за солнцезащитный козырек и включил зажигание.