Молчать! Молчать… И нет вернее слова,
Раз проводы закончились премьерой.
В сокуровском прочтенье «Годунова».
25.4.2007
Затменная звезда
Задумчивое время на холстах
Художников эпохи вертограда!
Что в ягодных, что в ленинских местах —
От Красноярска до Калининграда —
Классические серые тона!
И ветрено, и холодно. В просторе —
Эпохой упоённая страна!
И жители, как витязи, в дозоре,
Вдыхают на морозе алкоголь, —
И на дворе, и в жилах – ровно сорок! —
Когда звезда по имени Алголь,
Меняя блеск, выходит на просёлок
И застит путь. Читай, наверняка
Летит во тьму. И глаз теодолита
Садится на маршруте старика —
От моря до разбитого корыта.
Как жаль, что нам всего не уберечь!
И мы росли среди картин и книжек…
И золотую рожь в родную речь
Вписал навек великий передвижник,
И смотрят в мир с классических холстов
Родные реки, нивы, горы, топи…
И в колорите царствует Серов
И с моря приближается к Европе.
Далёкое и близкое! Во мгле
Не блеск лучей, а выбор точки взгляда.
Я говорю о людях на земле!
Эпохам нашей жалости не надо.
5.2007
Крыло совы
Жили стаи рыб на вершинах вязов…
Квинт Гораций Флакк
У крика крыльев нет. И словно рыбы немы
И тени на воде, и отраженья, где мы,
Как пламя, гасим всё, что крик перекрывая,
Из нас глядит на дно, как будто рыбья стая.
Расходятся круги веков от сердцевины,
И тихо, как в сети Всемирной паутины,
И в кроне включен свет, но всяк туда входящий
Едва исторгнет крик, сольётся с настоящей
Великой пустотой – до слова и до света.
Сгорает в темноте прямая речь поэта!
Коснётся тишины крылом сова ночная,
И робкая листва, как будто рыбья стая,
Разрежет глубину и свяжет, как основа,
Взволнованную речь и сети рыболова.
4.2007
Невод полный серебряных блёсен
В понизовой тайге, там, где сказки длиннее, чем реки,
Непроглядная ночь – ни костра, ни окна вдалеке.
То ли духи плывут в небеса, то ли беглые зэки,
Как таймени, по дну, поднимаются вверх по реке.
Искромётный чалдон в обласке заряжает двустволку
И стреляет с воды – в темноту – для отвода души.
По-дурацки вполне! Словно сам человеку вдогонку
Всё кричал, как сорил, золотыми словами в глуши.
Ничего, ничего никому кроме денег не надо!
То ли время пришло, и срываются Гончие Псы
Со вселенских цепей. Наступают века звездопада,
И уходит земля – как песок – в золотые часы!
В непроглядную ночь – невод полный серебряных блёсен!
В ледяной перекат – искромётный чалдон с топором!
Словно знак водяной вдалеке отгоревшая осень
Рыжий профиль его всё рисует орлиным пером.
5.2007(11.2011)
Классический пример
Очерчивая круг метафорой крыла,
Как трудно разгадать, как сложно, в самом деле,
Осмыслить, почему – гроза уже прошла,
А дождь ещё идёт. И просто – как в новелле
«Орёл и Прометей». Крылатою мечтой
Растерзанная плоть – вот новая картина!
Над морем дышит грудь, и горы – под пятой,
И каждому – своя вторая половина!
И вновь рисует круг – во весь размах крыла! —
Орёл – как лейтмотив в развитии сюжета.
Но, может быть, простой метафора была,
И не был Прометей прообразом поэта.
Движение души не вырезать резцом.
Схождение огня не выразить стихами.
Классический пример – чернильница с пером —
Опасней, может быть, сражения с богами.
6.2007
Двойник
Ты остался один посреди пустырей и задворок,
Воплощая собой неизбежный для них снегопад,
И небесной золой покрывая доверчивый город,
Переводишь мечты, как часы, на столетье назад.
Проще некуда быть, чем холодным огнём на обрыве!
Разбери по слогам – и на землю звезда упадёт,
И в безлюдных полях, там, вдали за рекой, как впервые,
Вдруг откроется всё, воплощённое в этот полёт.
Так лети же, лети! Разгоняя частиц мириады,
В белом ритме баллад закружись над сибирской рекой.
И снежинкой одной, перемноженной на снегопады,
Разорви тишину за условной чертой городской.
Мне тебя переждать, пережить, пересилить бы надо,
Если б ты не возник в неизбежном паденье кругом.
Так лети же, лети – просветлённой душой снегопада!
Рассыпайся вокруг белоснежным его двойником.
10.1997(6.2006)
Первый снег
Николаю Рубцову