— Спасибо, но у меня мало времени, — сказал Наумов, садясь за столик. — Вы не в курсе произошедших событий?
— Если они произошли вчера после трех часов дня, то я об этом не слышал. У меня была встреча с послом Германии, а служебные письма секретарь еще не подготовил.
Насчет последнего Георгий Иванович лукавил, так как письма были и даже много, только не рассортированные, чего министр не любил.
— Не буду вдаваться в подробности, но это касается Воронцова и его сторонников, решивших развязать войну с Наумовыми.
— Да? — Георгий Иванович с большим любопытством посмотрел на гостя. — Может, все-таки, кофе?
— Только если его приготовят быстро, — неохотно согласился Наумов.
— Так уже, — улыбнулся министр.
Георгий Иванович не смог распознать, была ли это наигранная эмоция или великий мастер действительно спешил. Если дело касалось большой войны, что в принципе быть не могло из-за статуса рода Наумовых, то с этим вопросом ему надо было обратиться напрямую к Разумовскому. Но, если учесть опалу великого Князя, прийти к одному из его родственников было бы логичнее.
Министр использовал немного силы, чтобы потревожить секретаря и тот почти сразу открыл дверь.
— Кофе, — попросил Георгий Иванович и вернулся к гостю. — Так что Вы говорили про войну?
— Ночью Воронцов напал на дом Матчиных и разнес половину квартала, — довольно спокойно произнес великий мастер. — Насколько я знаю, есть жертвы среди ни в чем не повинных жителей.
— А что Матчин и его родные? — уточнил министр.
— Живы и здоровы. Воронцов и его сторонники понесли огромные потери. Ужасное событие, глупое, даже нелепое.
— Нелепое, — согласился Гладков. — Что-нибудь известно про мотивы Великого князя? Наумовы же первые его поддержали, что могло случиться?
— В том и дело, что я не могу понять, — сказал Наумов. — Но это вопрос совсем других ведомств, которые разберутся, что было, кого наказать и как строго.
— Дела, дела, — протянул министр. Если причин такого громкого события сразу не назвали, значит, они лежали где-то глубоко или были очень личными для огласки.
В кабинет вошел секретарь, поставил поднос с горячим кофе, отдельно сливки и желтые кубики тростникового сахара, как любил Георгий Иванович. По кабинету сразу распространился приятный аромат.
— Я не хотел спешить, — великий мастер пригубил кофе и довольно покачал головой. — Но ситуация слишком напряженная. Я планирую собрать Высокую комиссию, чтобы удостоверить факт развития силы уровня великого мастера.
— Матчин? — сразу догадался Гладков.
— Пока это только Высокая комиссия, — кивнул Геннадий Сергеевич. — По международным соглашениям и обязательствам мы должны поставить в известность правителей стран, участников договора о Великой силе, о проведении такой комиссии. Если результат будет положительным, то нам с коллегами предстоит провести экзамен для Матчина, но об этом пока рано.
— Вы думаете, что Матчин провалит комиссию?
— Нет, исключено. Я переживаю совсем не из-за этого.
— Два великих мастера в Российской Империи— это хорошие новости, — быстро сказал Георгий Иванович. — Это укрепит наши позиции на мировой арене. А кто войдет в комиссию? Помимо военных.
— Я пока решаю этот вопрос, — уклончиво ответил великий мастер. — А по срокам… Думаю, что в течение пары недель все определится, а сама комиссия пройдет в последних числах сентября.
— Сегодня отменю все дела, встречусь с послами стран из Большой десятки, вручу им письма, — сказал министр. — А завтра сделаем официальное заявление от МИДа, для всех остальных.
— Поддерживаю, — кивнул Геннадий Сергеевич. — Когда будете встречаться с послами, пригласите представителя Италии. Хотя у них и нет великого мастера, просто сообщите им эту новость. Здесь замешан герцог Бурбон и я хочу сгладить острые углы от произошедшего.
— А что произошло, если не секрет? — заинтересовался Георгий Иванович. — Чтобы я знал, за что приносить извинения и насколько официальными они должны быть.
— Князь Воронцов ночью пытался убить не только Матчина, но и дочку герцога. Но Вы это скоро узнаете, когда дойдет дело до служебных писем.
Чтобы собраться с мыслями, министр пригубил кофе. Эта новость была не менее удивительная, чем предыдущая. Герцог Бурбон-Сицилийский один из самых влиятельных людей Италии и ссориться с ним все равно, что ссориться с королем. У братьев Романовых немало родственников в том числе в Италии, и закрывать себе дорогу в королевство— недальновидное решение, мягко говоря.