Сколько себя помню, всегда понимал человеческую речь, а вот с такими как я – обычными котами, были проблемы в общении.
Родился не знаю где и когда, жил в городе N уже около двух лет. Вы скажете мало, но у дворовых котов, продолжительность жизни на улице о-о-очень мала. Ни родителей, ни братьев и сестёр я не помню, так как первое моё осознанное воспоминание началось со старого мусорного бака, возможно, меня туда выкинули бывшие хозяева.
Ни породы, ни своего окраса, я не знал, так как постоянно ходил чумазый, и шёрстка в некоторых местах была слипшаяся. Не то чтобы я был грязнулей, нет, просто постоянное лазанье по помойкам и закоулкам в поисках пищи, не позволяет держать себя в чистоте. Хотя каждый день с остервенением вылизывал себя язычком.
Вот так и жил, прятался от взрослых котов, которые меня тоже сторонились, уж не знаю почему. Время от времени прокрадывался во двор, где гуляли дети, сидели бабули на лавочке, а мужики играли в домино и пили пиво. Я с удовольствием прислушивался к их разговорам, слушал рассказы и анекдоты, сплетни и всякие «жизненные» истории, и завидовал. Завидовал мальчику Антошке, которого мама отругала за сбитую коленку, а потом обняла. Завидовал молодожёнам, недавно поселившимся в доме, и их воркованию в парке, и нежности и любви, с какой они смотрели друг на друга.
Мне тоже всего этого хотелось, но я был кот, не домашний - холёный и лелеянный, а «дворовой оборванец» и «блохастик», как меня называли заметившие меня школьники.
Вот так, пытаясь выжить в полном одиночестве, прошёл ещё месяц. От людей узнал, что сейчас осень, и что будет она дождливой. Для меня это было плохо, ведь тогда вообще не будет где спрятаться, подвал, где я обитал, после дождя подтапливало, а на чердаке были хозяевами голуби, помёт которых вонял ещё хуже, чем я.
В один из дождливых дней, на меня напала такая тоска, что я, не долго думая, выбравшись из мокрого убежища, медленно побрёл в сторону дороги. Жить не хотелось, свои отгоняли меня от себя как прокажённого, не понимая моего мяуканья, а люди, которых понимал я, гоняли за страшный вид.
Пройдя несколько метров по тротуару, выбрался на перекрёсток, и принялся ждать. Участок был оживлённый, надеюсь, ждать не долго придётся, и всё произойдёт быстро. Закрыл глазки. Холодная дождевая вода стекала по насквозь промокшей шерстке.
Вот проехала машина, ещё одна, вдруг передо мной взвизгнули тормоза. Я открыл глаза и увидел перед собой огромный бампер джипа. Из машины вышел высокий мужчина, запахнутый в пальто, длинной чуть ниже колен.
- Эй, что тут у нас? Малыш, ты живой? – на до мной склонилось лицо с недельной небритостью. От страха, что он меня сейчас возьмёт за шкирку и отшвырнёт в ближайшие кусты, я начал дрожать.
- Ты чего тут сидишь, самоубийца? – я поднял голову и заглянул в карие глаза, которые разглядывали меня с интересом. Сзади засигналили.
- Чего встал? Люди на работу опаздывают! – прокричал один из водителей.
<i>«Это что же получается, это из-за меня?»</i> - но с места сдвинутся и убежать не получилось. Продрогшие лапки не хотели двигаться.
- Поехали со мной, самоубийца, а то точно задавят. – меня подхватили на руки и не церемонясь запихнули за пазуху.
<i>«Что он делает, сейчас же сам мокрый и грязный будет!»</i> - я заворочался, пытаясь вылезть, хотя там было так тепло, и пахло хорошо.
- Смотри, ожил! Сиди не рыпайся! Тоха, трогай. – меня прижали крепче к себе. Делать было нечего, устроившись немного удобней, и свернувшись калачиком, уснул.
Проснулся от того, что меня засунули в воду, от неожиданности и с перепугу, я заорал благим матом, правда, на кошачьем.
- Потерпи, надо тебя в божеский вид привести, а потом покормим. – я притих сразу после слова «покормим», мужчина удивлённо хмыкнул, и продолжил свою экзекуцию. Меня намыливали, споласкивали, потом опять намыливали, и так несколько раз, но только его большие пальцы добирались до моего «сокровища», я начинал вырываться.
- Ты посмотри, настоящий мужик! Правильно, для нас остаться без «хозяйства» - хуже смерти! Потерпи, я там просто ополосну, так уж и быть, руками трогать не буду. – и рассмеялся. Потом достал большое полотенце и стал насухо обтирать меня.
- Фен я думаю ещё рано тебе показывать, вдруг испугаешься и окочуришься, мне жмуриков в квартире не надо. – я смотрел на него во все глаза. Он же улыбаясь, опять взял меня на руки, не разматывая с полотенца, и понёс, как он сказал, кормить.
Высунув голову из ткани, пытался разглядеть, куда я попал.
Квартира была просто огромной, комнат как таковых не было, просто всё было поделено на зоны всякими перегородками. Вроде бы так называют квартиры-студии. В самой середине находилась большая барная стойка, за ней стол с четырьмя стульями. Туда меня и понесли.
Хозяин квартиры открыл холодильник и три минуты разглядывал его содержимое.
- Негусто, давно не затаривался, молоко будешь? А колбаску? Больше ничего съестного нет. – я был рад хоть чему-нибудь, поэтому вылез из полотенца.
- А ты оказывается кот-симпотяжка, да ещё и сиамский. Как же тебя назвать?– он налил мне в мисочку молока, а в другую положил нарезанную колбасу. Я понюхал, пахло вкусно.
- Будешь Тимофей, когда вырастешь, а сейчас – просто Тим, Тима. Нравиться? Ешь, не спеши. Позже куплю тебе котячий корм, да и всякие прибамбасы, только надо наверное кого-то напрячь, а то я в этом ни хрена не разбираюсь. – странный человек, разговаривает со мной. Пока ел, наблюдал за ним, за его уверенными движениями, сильными и большими руками, широкими плечами, мускулистой груди, которая как оказывается, очень тёплая.