Иными словами, Декарт: существует лишь то, что доступно моему разуму. Паскаль: можно ли отрицать божественное начало только потому, что оно находится вне разума и непознаваемо им? Достоевский показательно вкладывает афоризм Декарта в уста черту и завершает цепочку размышлений: если опираться лишь на свой разум, то можно быть уверенным только в собственном существовании, а тогда вопросы о добре, зле и этическом выборе бессмысленны.
Некоторые мысли и фразы из произведений Достоевского стали своего рода визитными карточками писателя: например, про слезинку ребенка или про то, что «красота спасет мир». Генезис и развитие многих из них связаны с тем, что русский писатель продолжал раздумывать о мыслях Паскаля – и исследовал их в своих произведениях. Вот несколько примеров таких взаимосвязей.
Белинский в статье «Мысли Паскаля» пишет: «Паскаль занимает важное место в летописях наук и литературы Европы. Это один из замечательнейших людей XVII века. Заслуги его в области математики чрезвычайно велики. Но Паскаль знаменит еще и как мыслитель, действовавший полемически».
Эта формулировка Белинского чрезвычайно напоминает ход мысли М. М. Бахтина, описавшего поэтику полифонического романа. Бахтин в книге «Проблемы поэтики Достоевского» цитирует из «Записок» М. И. Глинки, любимого композитора Достоевского: «Все в жизни есть контрапункт, то есть противоположность». И комментирует: «Транспонируя с языка музыкальной теории на язык поэтики положение Глинки о том, что все в жизни контрапункт, можно сказать, что для Достоевского все в жизни диалог, то есть диалогическая противоположность» (выд. Бахтиным).
Дуализм у обоих мыслителей присутствует не только как художественный метод, но и как предмет размышлений.
Паскаль убежден, что колебания между верой и отрицанием – это естественное и даже необходимое человеческое состояние: «Отрицать, верить и сомневаться так же свойственно человеку, как лошади – бегать»; «Человек, чтобы оставаться человеком, должен стремиться к обеим крайностям, а не к одной из них, ибо, когда он касается одной, то неминуемо впадает в противоположную».
По Паскалю, наша природа двойственна, потому что мы сами, имея душу и тело, двойственны: «Наше бессилие проникнуть в суть вещей довершается их однородностью, меж тем как в нас самих сочетаются субстанции неоднородные, противоположные – душа и тело».
Сам Паскаль колебался между опровержением Бога и верой в Него:
«Непостижимо, что Бог есть, и непостижимо, что Бога нет.
Непостижимо, что тело соединено с душой и что у нас нет души.
Непостижимо, что мир сотворен и что мир не сотворен…»
Сравните с диалогом Кириллова и Петруши Верховенского в «Бесах»:
«– <…> Бог необходим, а потому должен быть.
– Ну, и прекрасно.
– Но я знаю, что его нет и не может быть.
– Это вернее.
– Неужели ты не понимаешь, что человеку с такими двумя мыслями нельзя оставаться в живых?»
Качели между верой и неверием, набирающие иногда головокружительную амплитуду, существуют в духовном и творческом мире Достоевского. Более того, двойственность для русского писателя – это непременная черта глубокой натуры, и крайнее ее выражение проявится в двойничестве, к которому мы вернемся в третьей лекции.
В черновиках к «Идиоту» читаем: «Христианин и в то же время не верит. Двойственность глубокой натуры». Двойственностью характеризуется целый ряд героев: Раскольников, Мышкин, Шатов, Иван Карамазов.
Двойственность в мировосприятии приводит к тому, что религиозная вера – это выстраданное чувство и у Достоевского, и у Паскаля. В «Записных книжках» 1881 г. русский писатель пишет: «Этим олухам и не снилось такой силы отрицания Бога, какое положено в Инквизиторе и в предшествовавшей главе, которому ответом служит весь роман. Не как дурак же (фанатик) я верую в Бога. И эти хотели меня учить и смеялись над моим неразвитием! Да их глупой природе и не снилось такой силы отрицания, которое перешел я. Им ли меня учить!»
Вопрос о смысле человеческой жизни был в равной мере важен для обоих мыслителей. Паскаль отвечал на него так: «Вне всякого сомнения, человек сотворен для того, чтобы думать: это и его главное достоинство, и главное дело всей жизни, а главный долг – думать, как ему приличествует. Что касается порядка, то начинать следует с размышлений о самом себе, о своем Создателе и о своем конце».