Мир Гоголя для Достоевского – это мир осуждения и смеха, лишенный сострадания и любви. И вопрос о том, является ли Достоевский продолжателем гоголевских традиций, трансформируется в другой вопрос: не становится ли он их отрицателем?
В записных тетрадях за 1876–1877 гг. к «Дневнику писателя» 1876 г. Достоевский пишет: «Идеал Гоголя странен: в подкладке его христианство, но христианство его не есть христианство <…>. Гоголь по силе и глубине смеха первый в мире (не исключая Мольера) <…>, и это бы надо нам, русским, заметить».
Метко высказался В. А. Викторович: «Переход от Гоголя к Достоевскому – это продолжение опыта Гоголя. Это развитие начатого им движения к христианству. И я бы сказал, что в своем отношении к Гоголю Достоевский как художник продолжает не Гоголя, он продолжает путь Гоголя». Ученый определил связь между писателями как связь между Ветхим (Гоголь) и Новым (Достоевский) Заветами.
Черты образа Пушкина Достоевский включал в образ «положительно прекрасного» Мышкина. Черты же Гоголя узнаются в герое совсем иного типа.
В период сибирской ссылки Достоевский работал над романом «Село Степанчиково и его обитатели». В 1859 г. роман был опубликован в журнале «Отечественные записки».
Одного из главных героев зовут Фома Фомич Опискин, образ которого сложился из аллюзий на Гоголя и аллюзий на обстоятельства жизни самого автора.
Про Опискина в романе говорится: «Он был когда-то литератором и был огорчен и не признан; а литература способна загубить и не одного Фому Фомича – разумеется, непризнанная… Может быть, и на других карьерах он получал одни только щелчки вместо жалованья или что-нибудь похуже». И еще: «С того времени (литераторства), я думаю, и развилась в нем эта уродливая хвастливость, эта жажда похвал и отличий, поклонений и удивлений… Только чтобы первенствовать…»
На сходство между Фомой Фомичом и Гоголем в его последние годы жизни впервые обратил внимание редактор журнала «Отечественные записки» А. А. Краевский. Позже Ю. Н. Тынянов в статье «Достоевский и Гоголь (к теории пародии)» доказывал, что «Село Степанчиково…» пародирует «Выбранные места из переписки с друзьями».
Сам Гоголь о «Выбранных местах…» в апреле 1847 г. писал А. О. Россет: «Доныне горю от стыда, вспоминая, как заносчиво выразился во многих местах, почти а-ля Хлестаков».
Достоевский в подготовительных материалах к «Дневнику писателя» за 1876 г. пишет: «А действительно наши великие не выносят величия, золотой фрак. Гоголь вот ходил в золотом фраке. Долго примеривал. С покровителями был, говорят, другой. С “Мертвых душ” он вынул давно сшитый фрак и надел его». «Золотой фрак» – это не произвольная метафора Достоевского: молодой Гоголь и в самом деле пошил у самого модного портного синий фрак с металлическими пуговицами и получил прозвище «франтика в модном фраке». Страстное стремление Гоголя подчеркнуть свою значимость Достоевский и назвал «золотым фраком» в подготовительных материалах, и этой чертой характеризовал неудачливого писателя Фому Фомича Опискина.
Другой источник для создания образа Фомы Фомича Опискина кроется в биографии самого Достоевского. В письме брату Михаилу от 1 апреля 1846 г. он признается: «У меня есть ужасный порок: неограниченное самолюбие и честолюбие». А буквально через несколько строчек честолюбиво пишет о своих литературных успехах: «Первенство остается за мною покамест и надеюсь, что навсегда». В январском письме же к А. Н. Майкову в 1856 г., уже работая над произведением, Достоевский делает еще одно признание: «Я шутя начал комедию и <…> так понравился мне мой герой, что я бросил форму комедии, несмотря на то что она мне удавалась, собственно для удовольствия как можно дольше следить за приключениями моего нового героя и самому хохотать над ним. Этот герой мне несколько сродни».
Помимо занятий литературой и писательского честолюбия, образ Опискина вобрал в себя и факты жизни Достоевского в Семипалатинске, в котором писатель жил с весны 1856 г. после освобождения из острога. Баршт пишет об этом времени: «Социальное амплуа писателя в этот период оказалось весьма близким к тому, каким обладал в Степанчикове Фома Опискин: литератора, некогда пользовавшегося известностью, а ныне пребывающего в роли нищего и безвестного изгнанника. Психологическое состояние “несправедливо обиженного” и “непризнанного гения” <…>. Достоевский в большом переизбытке имел опыт несправедливо гонимого и преследуемого человека».