Достоевский, испытав все на собственном жизненном опыте, стремился добраться до глубины ощущения неволи, до его истоков и отсюда уже объяснить читателю психологию людей, там пребывающих. «Из тоски по свободе вытекают все особенности характера каторжников. Арестанты большие мечтатели. Оттого они так угрюмы и замкнуты, так боятся выдать себя и так ненавидят болтунов-весельчаков»[62]. Ключевое слово «свобода» пронизывает весь роман, причем неважно, находишься ты в остроге или в золотой клетке. «Попробуйте, выстройте дворец. Заведите в нем мрамор, картины, золото, птиц райских, сады висячие, всякой всячины… и войдите в него. Ведь может быть, вам и не захотелось бы никогда из него выйти!.. Но вдруг безделица! Ваш дворец обнесут забором, а вам скажут: “все твое, наслаждайся! Да только отсюда ни на шаг!” И будьте уверены, что вам в это же мгновение захочется бросить ваш рай и перешагнуть за забор. Мало того, вся эта роскошь, вся эта нега еще живит ваше страдание»[63]. Понятным становится, что без свободы нет личности, именно поэтому арестанты уже изначально унижены в своем человеческом достоинстве, и от этого их страдания еще более ужасны. Достоевский описывает случаи, когда какой-нибудь заключенный долгое время живет тише воды ниже травы, и в какой-то момент забуянит, забузит, может даже совершить уголовное преступление. Все лишь потому, что «причина этого внезапного взрыва – тоскливое, судорожное проявление личности, инстинктивная тоска по самому себе, желание заявить себя, свою приниженную личность, вдруг проявляющееся и доходящее до злобы, бешенства, до омрачения рассудка, до припадка, до судорог…» Стремление к восстановлению своего человеческого я становится непреодолимым. Федор Михайлович последовательно перемещается от просто художественного изображения к психологии личности и концепции свободы и идет далее к более глобальному замыслу: философии добра и зла в душе человека. Еще тогда, на каторге, перед Достоевским встал вопрос о разделении людей на слабых, для коих придуманы мораль и правила – «тварь дрожащая», и сильных, которым позволено все – «власть имеющие». Эти размышления в будущем лягут в основу романа «Преступление и наказание». Но об этом произведении несколько позже. А пока, резюмируя вышесказанное, можно сказать, что, не будь у Ф.М. Достоевского такого печального опыта, не возникло бы настолько глубоких, прочувствованных, выстраданных сочинений, которыми зачитываются поколения людей во всем мире.
Нескучная жизнь Ф.М. Достоевского
(хронология, личность и страсти)
Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно.
Рабочий кабинет писателя в последней квартире в Петербурге
Достоевский и Валиханов. Фотография снята в Семипалатинске. 1858
Федор Михайлович Достоевский. 1883
Федор Михайлович Достоевский. 1859
Хронология
Так как мы с вами достаточно углубились в тему пребывания Ф.М. Достоевского на каторге в предыдущей главе, то сейчас мы пройдемся по временам, наступившим после того, как он покинул Омский острог, затронем тему его личности и коснемся его самой большой страсти. События, которым уделяется внимание в следующих разделах или которые не представляют особого интереса для читателя, здесь будут затронуты кратко. Периоды или примечательные моменты, не освещенные в других главах, мы рассмотрим более подробно.
Из предшествующих фрагментов мы уже знаем, что Достоевский пережил в молодом возрасте немало трагедий: смерть матери, отца, арест, фальсифицированную казнь, каторгу, что не могло не сказаться на формировании его характера. Сейчас мы продолжим составлять мнение, каким же человеком был Федор Михайлович Достоевский.
Итак, в марте 1854 года в город Семипалатинск в Сибирский 7-й линейный батальон прибыл рядовой Федор Михайлович Достоевский.
Как правило, если человек попадал волею судеб и преступлений на каторгу, то возвратиться домой ему уже не представлялось возможным. Дело не в том, что человека осуждали пожизненно, а в том, что когда он освобождался из острога, то переходил в категорию ссыльнопоселенцев, которые могли заниматься чем угодно, но только в Сибири. В столицу и другие города европейской части России ссыльнопоселенцу было уже не попасть. Пребывание на каторге автоматически означало, что он вычеркивался из прежнего общества: лишался чинов, званий и привилегий, родственных и супружеских связей. Чисто теоретически можно было отправить прошение императору, чтобы он дал разрешение на возвращение, но случаев с положительным исходом было крайне мало. Однако Достоевскому повезло. В Семипалатинске он подружился с вновь прибывшим прокурором А.Е. Врангелем…