К этому времени она вынуждена была признаться себе, что влюблена в мистера Карлтонна, но по какой причине – непонятно. Она с отвращением подумала, что ведет себя как глупая школьница и что очень даже хорошо, что он уезжает. Возможно, она обнаружит, что ей прекрасно живется и без него, и это будет верным знаком того, что она не влюблена, а всего лишь очарована им. Поэтому самое разумное, что она может сделать, – это выбросить его из головы. После этого она продолжала думать о нем до тех пор, пока Джерби не вошла в библиотеку и не напомнила ей суровым тоном, что до обеда осталось всего десять минут и, если она не поднимется немедленно, чтобы переодеться, она опоздает к обеду.
– Что на вас совсем не похоже, мисс Эннис! Я дожидаюсь вас уже добрых полчаса!
Мисс Уичвуд виновато пояснила, что она была слишком занята и не заметила, который час, сунула в стол свои счета, с которыми ей так и не удалось поработать, и покорно пошла наверх за своей суровой горничной. Быстро переодевшись, Эннис попыталась было отговорить Джерби от затеи расчесать ее роскошные золотые локоны и заново уложить их в прическу, но безуспешно.
– У меня есть своя гордость, мисс, – заявила Джерби, – и я никак не могу допустить, чтобы вы спустились к обеду в таком виде, будто бы вы лазили в колючих кустах!
Поэтому, когда мисс Уичвуд торопливо спустилась вниз, опоздав на десять минут, она увидела, что ее гости уже терпеливо ожидают ее в гостиной. Она тут же извинилась, сказав с обычной своей милой улыбкой:
– Прошу прощения, Амабел! Дурно с моей стороны заставить тебя ждать! Но я была так занята после ленча, что даже не заметила, как прошло время. Я просматривала счета, а один упрямый шиллинг постоянно норовил куда-то сбежать!
– О, а я помешала тебе, не так ли, дорогая Эннис! – воскликнула мисс Фарлоу голосом, полным раскаяния. – Конечно, нет ничего удивительного в том, что ты не смогла сосчитать свои шиллинги! Удивительно то, что в конце концов ты наверняка все подсчитаешь, что лично мне никогда не удавалось! Думаю, вы бы посмеялись от души, если бы я рассказала вам, какие забавные ошибки я постоянно делала в сложении. Правда, тебя уже прервали, когда я вошла в комнату, но поверь, я бы никогда так не сделала, если бы знала, что у тебя посетитель!
– Да, приходил мистер Карлтонн, – спокойно подтвердила мисс Уичвуд. – Добрый вечер, Найниэн!
Молодой мистер Элмор в этот вечер впервые надел новые сапоги, сделанные на заказ лучшим обувщиком Бата, и посему просто не мог удержаться от соблазна привлечь внимание окружающих к сверкающей поверхности своей обновы. Это ему вполне удалось, ибо, войдя в дом, он тут же принялся извиняться перед мисс Уичвуд за то, что явился на обед в сапогах.
– Чего, конечно, делать не принято, но я подумал, что вы простите меня, потому что сегодня вечером я приглашен на дружескую вечеринку, куда не нужно облачаться в вечерний костюм. Я хочу сказать, что там не будет ни дам, ни танцев, ничего такого!
– Понимаю! – сказала мисс Уичвуд, подмигнув ему. – Только избранные спиртные напитки! Что ж, смотри, чтобы ночью тебя не забрала полиция!
Найниэн в ответ улыбнулся и покраснел.
– Нет, нет! Ничего подобного не будет! – заверил он ее. – Всего лишь небольшое развлечение в мужском обществе, мэм!
– А зачем приходил мой дядя? – поинтересовалась Люсилла. – Мне казалось, я видела, как он разговаривает с вами в галерее, мэм!
– Это действительно так и было! – ответила мисс Уичвуд. – Но поскольку он тогда не знал, что завтра ему придется уехать на несколько дней в Лондон, он зашел, чтобы сообщить нам об этом. Он сожалел, что не застал тебя дома, но я пообещала ему передать тебе его извинения в связи с его спешным отъездом!
Глаза Люсиллы расширились от изумления.
– Ах так! – ахнула она. – Кто бы мог подумать, что он так вежлив! – А затем проницательно добавила, бросив лукавый взгляд на мисс Уичвуд: – Если он действительно сказал, будто сожалеет, что меня нет дома, то это величайшее лицемерие, потому что он никогда не проявляет ни малейшего желания видеть меня, и мне кажется, что он всегда хочет видеть именно вас!
– Без сомнения, ради удовольствия затеять со мной очередную перепалку! – ответила, смеясь, мисс Уичвуд. – Что ж, пойдем в столовую, Амабел?
Леди Уичвуд, услыхав дерзкое замечание Люсиллы, быстро подняла глаза на свою невестку, как если бы ее внезапно поразила какая-то мысль, и Эннис почувствовала на себе ее взгляд. Наверное, впервые в жизни она была благодарна мисс Фар-лоу за ее вмешательство в разговор, хотя мисс Фарлоу влезла в него только потому, что она использовала каждую возможность дать Люсилле заслуженную, с ее точки зрения, отповедь.
– Было бы очень странно, – заявила мисс Фарлоу, – если бы ваш дядя решился покинуть Бат, не попрощавшись с мисс Уичвуд, которой он столь многим обязан! И я уверена, что нет ничего удивительного в том, что он пожелал увидеться скорее с нею, чем с вами, мисс Карлтонн, потому что джентльмены находят очень скучными девушек, едва сошедших со школьной скамьи! По правде говоря, в вашем возрасте я и не ожидала никогда, что какой-то джентльмен захочет увидеть меня!
Глаза Люсиллы сверкнули, и она тут же ответила:
– Как удачно сказано!
Найниэн фыркнул, а затем довольно неуклюже попытался выдать свой смех за кашель. Леди Уичвуд поднялась и сказала с достоинством:
– Да, давай спускаться, дорогая, потому что твой повар будет недоволен. Повара всегда бывают такими мрачными, если им приходится задерживать обед, и их нельзя винить в этом, потому что видеть, как твоя работа пошла насмарку, наверняка очень огорчительно!
После этого Амабел рассказала довольно забавную историю, которая произошла с французским поваром, служившим у нее когда-то, а Эннис, испытывая искреннюю благодарность к своей невестке за то, что она заполнила своим рассказом возникшую было неловкую паузу, рассмеялась и повела всех в столовую. Сразу за ними спускалась по лестнице мисс Фарлоу, которая что-то бормотала себе под нос. Слуха Эннис достигали лишь обрывки слов, но, судя по тому, что среди них были фразы типа – «дерзкая девчонка», «избалована до крайности», «ужасные манеры», мисс Уичвуд поняла, что сегодня вечером ей предстоит выслушивать жалобы своей разъяренной кузины.
Люсилла и Найниэн шли позади. Найниэн прошептал:
– Ты невыносимая маленькая бродяжка! Я едва не расхохотался в голос!
Люсилла нетерпеливо повела плечом, буркнув, что ей это абсолютно безразлично; но в холле она догнала Эннис, которая отошла в сторону, чтобы дать возможность леди Уичвуд пройти в столовую первой, и, слегка потянув ее за рукав, задержала в холле, чтобы прошептать ей на ушко:
– Простите меня! Я знаю, мне не следовало этого произносить! Пожалуйста, не говорите только, что я должна попросить у нее прощения!
Эннис улыбнулась и, строго погрозив пальцем, ответила:
– Хорошо, но впредь так не делай!
Люсилла, получив выговор, прошла за Эннис в столовую и почти весь обед просидела молча. Но перед тем, как подали второе блюдо, случайно оброненное Найниэном замечание напомнило ей, что она хотела спросить у Эннис о чем-то, и она выпалила:
– О, мисс Уичвуд, вы поведете меня на костюмированный бал в нижнем зале в пятницу?
– Без разрешения твоего дяди – нет, а я очень сильно сомневаюсь, что он это разрешит.
– Но если его здесь нет, как же я могу спросить у него разрешение? – возразила Люсилла. – Но если даже он и был бы здесь, то сказал бы, что вам лучше знать, что мне можно, а что нельзя!
– О нет, ты ошибаешься! Он следит за тобой гораздо пристальнее, чем ты думаешь!
– Ну, ему ведь вовсе не обязательно знать об этом! – заявила Люсилла, состроив недовольную гримаску.
– Надеюсь, ты не предлагаешь мне скрывать от него то, чего он бы не одобрил! – ответила мисс Уичвуд. – Ты должна помнить, что он доверил тебя моему попечению! Будет ужасно, если выяснится, что я оказалась недостойной его доверия! Ты можешь поставить меня в очень неловкое положение, и я прошу тебя не делать этого!