Отец мой сохранивл долгое время молчание; но будучи убежден дядею моим Антонином объявить свои мысли, сказал всему собранию, что еще при первых посещениях г. Ловеласа, получил он от сына своего Иамеса письмо, которое не показал моей матери для того, что дело было уже перервано. В сем письме сын его не соглашается никак на союз с г. Ловеласом относительно развратных его нравов; а притом известно ему и то, что уже давно они между собою в ссоре; по чему для предупреждения могущих случиться в фамилии несогласий, оставляет им точное изъяснение своих мыслей до прибытия моего брата, дабы выслушать все его возражения. На мнение же сына своего тем более должен он согласиться, что нравы и поступки г. Ловеласа не очень в хорошей у людей славе, и все почитают его человеком развратным, непостоянным, по уши в долгах и великим мотом.
Все эти обстоятельства узнала я от части от тетки моей Гервей, а от части от моей сестры; ибо при сем разговоре приказано мне было выйти. При приходе моем к ним, дядя мой Антонин спросил меня; нравится ли мне г. Ловелас? Все люди, примолвил он, приметили то, что ты его победила. Я отвечала на сей вопрос, что он мне не нравится ни мало. Г. Ловелас думает о себе и о своих достоинствах так много, что не сочтет жену свою достойною своего внимания. сестра моя, казалось была ответом сим очень довольна; находила его справедливым и основательным, и хвалила мнение мое чрезвычайно, по тому, что оно сходствовало очень много с ее мыслями. В следующей день приехал в замок Гарлов Милорд ***. Меня тогда не было дома. Объявил формально свои требования, уверяя, что фамилия его поставляет себе за честь быть с нашею в союзе, и он ласкается тем, что меньшая сестра будет в ответе своем к родственнику его гораздо благосклоннее, нежели большая. Одним словом г. Ловеласу позволено было ездить к нам как такому человеку, которой заслуживал себе от фамилии нашей уважение; относительно же мыслей его обо мне, отец мой отложил решительной на то ответ до приезда его сына; мои против его возражения были всегда одинаковы. Время учинило обхождение наше гораздо короче; однако ж в разговорах наших не было никаких особенностей, и я всячески старалась убегать оставаться с ним одною.
Поступку сию сносил он с такою твердостью, какой от пылкого его свойства никак ожидать было не можно. Он был только один сын, и мать его кроме его других детей не имела; следовательно был он совершенно избалован. Терпеливость его не препятствовала однако ж тому, чтобы не видно в нем было внутреннего самолюбия, и можно было приметить, что надеялся он успеть тронуть меня мало помалу своими достоинствами. сестра моя терпеливость его понимала совсем в другом смысле, и говорила "что он такой человек, которой не имеет к супружеству ни малейшего пристрастия, и может быть привязан к тридцати любовницам. Какая бы ни была причина столь противной пылкому его свойству терпеливости, а особливо относительно такого предмета, которой заслуживал старательнейшее внимание; однако ж сим избавился он многих досад и неудовольствий; ибо покамест отец мой отсрочивал решительное свое согласие до прибытия моего брата, что он получил от всех приличные званию его и достоинству ласки и учтивости; и хотя часто получили мы о нем такие известия, которые весьма мало приносили ему чести; однако ж относительно обращения его с нами, были мы весьма довольны. Все обхождение его основано было на почтительности, и не было нам причины жаловаться ни на какую с его стороны дерзость; по чему и посещения его сносимы были у нас терпеливо и с удовольствием. Равным образом и я столько к нему привыкла, что считала его обыкновенным нашим гостем, и нимало его не береглась и не дичилась.
Между тем равнодушие мое доставило ему с моей стороны великие выгоды. оно было основанием последовавшей вскоре потом между нами переписки, в которую не вошла бы я никак столь охотно, ежели бы она началась в самое то время, когда обнаружилась вражда и несогласие. Надобно тебе рассказать, что подало к тому повод и причину. Дядя мой Гервей имел у себя под опекою одного знатного рода молодого человека, которого года через два намерен был отправить путешествовать. Г. Ловелас показался ему способным подать сведение о всем том, что для молодого путешественника было нужно; по чему и просил его описать все дворы и земли, в которых он путешествовал; учиня притом свои замечания о всех тех вещах, которые наиболее достойны любопытства. Он на то согласился с таким условием, чтобы я обязалась назначать порядок и расположение описываемым им предметам; штиль его в письмах превозносим был от всех похвалами; по чему и надеялись, что описания его могут быть в зимние вечера весьма забавным препровождением времени; и как они будут читаны в полном собрании прежде, нежели отданы будут молодому путешественнику, то ни как не можно в них написать ничего такого, чтобы могло относиться прямо ко мне. Я согласилась охотно иметь с ним переписку, чтобы предлагать ему иногда мои сомнения, и требовать изъяснений, могущих служить к общему наставлению. Сие было для меня тем приятнее, что я люблю чрезвычайно с пером обходиться. И так с общего согласия всех родственников, и по убеждениям дяди моего Гервея, должна я была учинить им всем сие удовольствие, дабы не показать в себе такой застенчивости, которую бы самолюбивой Ловелас мог толковать в свою пользу, и чтобы сестра моя не имела причины делать о том разные по своему воображению размышления.