Там же, во внутренностях Роберта, на его фиброоптических дисках оказалась спустя некоторое время и вся информация, что ввёл сейчас Альт. Он кропотливо листок за листком, фотографию за фотографией отсканировал все материалы, полученные от Цальса. Потом, преобразовав полученные файлы в нужный формат, отправил их Роберту. Работа была привычной и заняла у Альта не более получаса. Он всегда поступал подобным образом, храня документы лишь в памяти своего компьютера. Предосторожность не лишняя при его образе жизни.
Закончив с этим, Альт отключил компьютер и, пройдя в туалет, сжёг листок за листком, фотографию за фотографией, все материалы. Всё это он проделал быстро, чётко, без лишних движений. Задержавшись лишь раз. Когда поджигал одно фото. То первое, восемнадцать на двадцать. С портретом голубоглазой Лены. С вздохом, поднеся зажигалку к фотографии, Альт поджёг её и, наблюдая за тем, как языки пламени лижут глянцевую поверхность, подумал: «Что-то я стал через чур сентиментальным. Расчувствовался, распустил нюни. Так нельзя. Кому угодно можно — а мне нельзя. Придётся выкинуть всю эту дурь из головы. Внять голосу разума. А разум говорит: „Сэр, эта девушка не про вас. Забудьте о ней и вспомните о работе“. Что ж, вспомню и займусь, наконец, делом».
Приняв решение, Альт успокоился. Спокойно смыл в унитазе остатки небольшого костра. Не торопясь, закрыл квартиру. Без суеты сел в «восьмёрку» и, заведя двигатель, дав ему прогреться, отправился к месту встречи с Леной.
Путь к дому, где он оставил девушку, Альт проделал, размышляя лишь над тем, как лучше выполнить задание. Задание, которое благодаря воле случая уже наполовину было выполнено. Осталась меньшая и менее трудная часть — доставить Лену к её жениху. Как это лучше сделать, Альт ещё успеет придумать. Времени у него для этого предостаточно. Более двух суток. За такое время всё что угодно можно успеть сделать. Оставались лишь страхи и проблемы самой девушки, но Альт уже не принимал их всерьёз.
«У страха глаза велики. Скорее всего, забила себе голову какой-нибудь ерундой. Решила, что весь мир на неё обрушился, — ведя машину, думал Альт. — Конечно, раньше же у неё проблем, наверное, никогда и не бывало. У золотой медалистки и пай-девочки не может быть проблем. По определению не может. Жила как в сказке. Всё у неё получалось само собой. Только так всё время продолжаться не может. Наступила взрослая жизнь, начались проблемы. Скорее всего, что-нибудь по работе. Запаниковала, забегала, о женихе на некоторое время забыла. Понаслушалась всякого и решила, что помочь ей может только Лонго. Бандиты у нас подчас заменяют закон. Вот она в это и поверила. Да вовремя опомнилась. Вовремя у неё на пути появился я. Что ж придётся помочь девочке. Коли уж обещал. Я думаю, двух суток мне на это хватит. Я ей помогу решить её проблемы, она, сама того не сознавая, поможет мне заработать чемодан денег. Только дело и ничего более. Никаких там эмоций, любви и прочей дребедени. У девочки есть вполне достойный жених, который в состоянии сделать её счастливой. Я же, моя жизнь, моя судьба ей кроме горя и проблем ничего не могут принести. Я волк-одиночка и пай-девочке никак не пара. Семейной жизни мне не видать никогда и незачем даже думать о сближении с такой девушкой».
И это было на сто процентов верно. Весь образ жизни Альта, всё то, чем он занимался, никак не предполагали спокойствия и семейного уюта. Всё что делал Альт, не попадало ни под какие нормы, ни в какие рамки. Ни в рамки закона, ни в общеустановленные правила поведения. Да и кто был Альт? Он и сам твёрдо не знал. Был ли он наёмником, за деньги, за хорошие деньги выполняющим опасные поручения, как то: спасение заложников, уничтожение убийц, тех до которых никак не могут дотянуться руки правосудия? Да был. Как был романтиком и правдоискателем. Человеком, способным встать на защиту слабого. И тут уже и речи не могло быть ни о каких деньгах. Тут уже Альт подчинялся лишь порывам сердца. Как в случае с «Отмороженными». Тогда Альту никто не заказывал этих отбросов человеческого общества, этих отморозков. Этих нелюдей. Этих нелюдей в человеческом обличии. Те, кто убивают детей, не могут называться людьми. Не имеют права. Тогда Альт перебил «Отмороженных» лишь потому, что решил — эти не могут жить на белом свете. Твёрдо решил. Быть может, это и был самосуд, но любой здравомыслящий человек на его месте решил бы точно также. За одним лишь исключением. Любой не мог сделать то же, что мог Альт. Не смог бы перебить этих отморозков лишь голыми руками. Не мог проделать так, чтобы никто ничего не заподозрил. Чтобы все остались при мнении, что это всего лишь обычная бандитская разборка. И уж конечно никаких подозрений на Альта. Никто даже помыслить не мог, что то кровавое побоище, дело рук одного человека. Человека абсолютно постороннего и неизвестного никому.
Это было одно из главных правил Альта — его полная непричастность к делу. Так, чтобы правоохранительные органы не имели бы никакой зацепки, никакой ниточки, способной привести к нему, к главному исполнителю и организатору. К Альту. Для этого требовалось как минимум не оставлять следов, действовать крайне осторожно, а также иметь своего человека в органах. Человека способного в случае крайней необходимости отвести от него удар, предупредить его. Альт всегда, в каком бы городе он не начинал свою деятельность, выполнял эти условия, и пока что не попадал в поле зрения правоохранительной системы. Как ни оправдывай, то, что делал Альт, как не сочувствуй жертвам, которых он спасал, за которых он мстил — всё это было незаконно. И попадись он в суровые руки правосудия, ответил бы по полной программе. Но к счастью для Альта ему пока везло. Пока что он действовал без проколов. Поступал так, чтобы между ним и теми, кого он уничтожал, не было бы никакой связи. Да и то сказать, какая может быть связь между убийством киллера известного под кличкой «Сторож» и преуспевающим бизнесменом Германом Петровичем Родзянским, совладельцем фирмы по покупке и продаже недвижимости? Абсолютно никакой. И всё же такая связь была. Об этой связи знали лишь Альт и Сергей Цаленков — майор убойного отдела, в кругу знакомых просто Цальс. Ибо Родзянским был Альт, а «Сторожа» этого заказал лично Цальс. Заказал после того, как долго охотился за этим убийцей. После того, как этот киллер подстрелил давешнего приятеля Цальса Артура Мелконяна, владельца сети небольших продовольственных магазинов. Пуля снайпера прошла в нескольких миллиметрах от сердца Артура, и хотя когда его доставили в больницу, он был ещё жив, спасти Мелконяна не удалось.
Тогда на кладбище Цальс пообещал вдове, что поймает убийцу. И он выполнил своё обещание. Он поймал. Поймал на месте очередного преступления. Почти за руку схватил. Он схватил, а другие отпустили. У «Сторожа» оказались могущественные покровители. Те, что заказывали убийства. Гораздо более могущественные, чем простой майор из отдела по расследованию убийств. И тогда Цальс поклялся, что этот гад, на счету которого с десяток убийств, не уйдёт от расплаты. И не ушёл.
Может быть это было и неправильно, устраивать такой самосуд, но Альт не мог отказать старому другу. Он сделал киллера так же, как тот в своё время убивал свои жертвы. Из снайперской винтовки. Всадив пулю точно в сердце наёмному убийце. Рано поутру, когда «Сторож» неосторожно подошёл к окну, держа чашку чая. Он собирался полакомиться горячим чайком, когда заметил отблеск оптического прицела в слуховом окне противоположного дома. Поздно заметил. Это было последнее, что он увидел и успел пережить. Альт отчётливо увидел ужас в глазах киллера и выстрелил, разнеся тому грудную клетку.